Томас Фогель - Падение СССР. Что стало с бывшими союзными республиками

Несмотря на это, всеобщий поход против террористов ИГ с самого начала проходил под несчастливой звездой. И у США, и у Москвы была собственная политическая повестка в отношении послевоенной Сирии. Из-за этого интересы одного из ключевых игроков нередко противоречили интересам другого. Москва поддерживала режим президента Башара Асада ударами с воздуха и операциями на суше, а США в это время помогали умеренным группировкам повстанцев и курдским частям. Так, складывалась ситуация, когда российская авиация бомбила и тех повстанцев, которые были союзниками США и боролись не только с исламистскими экстремистами, но и с сирийским режимом.

Несмотря на длящиеся уже несколько лет переговоры, США и Россия до сих пор не смогли договориться об общей политике в сирийском вопросе. Единственным осязаемым успехом можно считать решение создать комитет, который должен разработать проект послевоенной сирийской конституции. До этого не прекращались споры о составе этого органа [181].

На фоне возросшей в течение последних лет активности радикального исламизма расхождения между Россией и Западом могли бы отойти на задний план, но этого до сих пор не случилось. Остается ждать, смогут ли они объединиться перед лицом общего врага. Запад зависит от стабильной России не только в вопросе предотвращения угроз глобального терроризма, но и экономически заинтересован в большом рынке сбыта. В Россию же модернизационные импульсы всегда приходили из Европы. По этим причинам не исключено, что через какое-то время Европа и Россия создадут новую общеевропейскую структуру партнерства, которая будет формировать трансатлантические отношения на новом уровне.

Конец Советского Союза наступил в Белоруссии во время отдыха на пикнике. Так растиражировала пресса историю о встрече между главами государств пока еще советских республик России, Украины и Белоруссии 8 декабря 1991 года на белорусской правительственной даче «Вискули» в Беловежской пуще под Брестом [182]. Борис Ельцин, его украинский коллега Леонид Кравчук и председатель Верховного совета Белоруссии Станислав Шушкевич встретились в этом месте, чтобы скрепить печатью Соглашение об образовании СНГ. Шушкевич так вспоминает об этом историческом событии: «Наша встреча была организована очень по-советски. Мой премьер, который готовил встречу, позаботился о большом количестве водки и другого алкоголя, приказал затопить баню, заказал массажистов. Он думал, мы будем только пить» [183]. Однако то пиршество с баней окончательно решило исход Советского Союза.

С конца 1980-х годов в Белорусской Советской Социалистической Республике, как и повсюду в СССР, начались брожения. Экономическое положение было безнадежным. Народ требовал, среди прочего, расследования последствий аварии на Чернобыльской АЭС, которая особенно сильно затронула Белоруссию. Кроме того, в эпоху гласности многие требовали честного отношения к истории страны.

Для большинства белорусов советское прошлое «лежит» в Куропатах, на территории лесного урочища недалеко от Минска. Там начиная с 1937 года сотрудниками советских спецслужб (НКВД) во время проведения чисток были расстреляны и захоронены десятки тысяч человек. Как и в случае с Катынью (Россия), где в мае 1940 года органы госбезопасности расстреляли тысячи поляков, советская пропаганда утверждала, что в Куропатах речь также идет о погребенных жертвах нападения Германии на Советский Союз и, таким образом, о преступлениях нацистского режима.

Когда в 1988 году белорусский историк Зенон Позняк опубликовал свое исследование о событиях в Куропатах и общественности стало известно, кто в действительности несет ответственность за десятки тысяч убитых на территории леса, по всей стране раздались крики ужаса и негодования.

В июне 1988 года тысячи людей собрались в Куропатах на демонстрацию против советского господства. Они установили в лесу самодельные деревянные кресты, которые стали памятниками борьбы за свободу. Из протестного движения возникло движение за независимость — Белорусский народный фронт, — учредителями которого стали Зенон Позняк и писатель Василь Быков. Поначалу у антироссийски настроенного народного фронта было огромное количество последователей.

Позняк, Быков и другие диссиденты выступали за возрождение белорусского языка, который в январе 1990 года наряду с русским стал официальным языком в Беларуси. Склонение и спряжение в белорусском языке по большей части соответствуют русскому языку. Различия в основном сводятся к лексике. В белорусском имеется много слов, которые близки к украинскому и польскому языкам. Однако русские и белорусы понимают друг друга на 70–80 %.

Тем не менее на сегодняшний день в повседневной жизни бывшей советской республики преобладает русский язык. Белорусские диалекты распространены прежде всего в сельской местности. Кроме того, здесь также часто говорят на «трасянке» — смеси русского и белорусского языков. Первоначальное значение слова «трасянка» обозначает «корм для скота» и тем самым указывает на негативную ассоциацию этого слова. Те, кто использует в речи смесь белорусского и русского языков, считаются необразованными и выходцами из сел. Беларусь, которую сегодня считают своим домом почти 10 млн человек, никогда не имела собственной государственности, за непродолжительным исключением в 1918 году. В раннем Средневековье территория страны принадлежала Киевской Руси, в XIV веке она стала частью общего государства Королевства Польского и Великого княжества Литовского — Речи Посполитой, — а в 1795 году оказалась под господством русского царя. В 1917 году, в ходе событий Первой мировой войны и Октябрьской революции, Белоруссии удалось отделиться от России. В начале 1918 года в Минск вступила немецкая армия, вследствие чего в марте 1918 года была провозглашена Белорусская народная республика, которая, однако, просуществовала только полгода. В 1990 году Белорусский народный фронт добился того, чтобы красно-белое знамя и герб этой кратковременно существовавшей республики — рыцарь на серебряном коне — стали государственными символами новой Беларуси.

Во время перестройки в Белоруссии, так же как и в Прибалтике, царила эйфория. Члены Народного фронта были преисполнены добрыми намерениями, но они были слишком далеки от реальности. Все они были художниками, интеллигентами, националистами и патриотами, но только не хорошими политиками. Они хотели, чтобы Беларусь совершенно отказалась от России. Это была нереалистичная позиция.