Владимир Козлов - «Маленький СССР» и его обитатели. Очерки социальной истории советского оккупационного сообщества в Германии 1945–1949

Конечной целью этой и ей подобных запретительных практик было превращение внешнего запрета во внутреннюю цензуру, закрепление советских шаблонов поведения и оценок. Запреты, как и прозвучавшие на партсобраниях призывы не слушать передачи зарубежных радиостанций, четко обозначили коммунистам границы опасной зоны. Но, кажется, подействовали не на всех. Как следует, например, из протоколов партийных собраний газеты «Теглихе Рундшау», в 1949 году заинтересованные потребители враждебной информации так и продолжали слушать «Голос Америки» и Би-би-си, проявлять «нездоровый интерес к враждебной печати» и даже «читали газеты без надобности в этом для их работы» 500 500 ГА РФ. Ф. Р-5704. Оп. 1. Д. 97. Л. 18. . Что касается изъятия всех изданных до войны книг, то и здесь некоторые находили выход из положения. Сотрудник аппарата Политсоветника, нацеленный на изучение немецкого языка, приобрел чрезвычайно толковый учебник. Он благополучно уберег книгу от чистки, предусмотрительно оторвав обложку, привез ее с собой в СССР и пользовался ею долгие годы 501 501 Из личных воспоминаний Е. Г. Плимака. .

Борьба за патриотизм порой приобретала совершенно карикатурные формы, но таившиеся в этой борьбе угрозы нарастали и отбивали всякую охоту шутить. Нельзя было критически отзываться о советском, даже если это правда. Нельзя хвалить иностранное, даже если оно лучше. Категорически нельзя приближаться и соприкасаться с буржуазной заразой в любом ее проявлении… Абсурдность подобных требований говорила о кризисном состоянии системы, вступившей в фазу деградации и бессмысленных действий. Что же касается СВАГ, то здесь такой подход приобретал по-настоящему разрушительный характер. Разрушительный, прежде всего, для целей советской политики в Германии. Как могла функционировать в подобных условиях администрация, задача которой умело сотрудничать с немцами в разных областях и быть в курсе событий?

Неудивительно, что сваговцы, слушая, как клеймят «низкопоклонников», предпочитали держаться от немцев подальше, насколько это было возможно. Старший инструктор Политуправления СВАГ К. Ф. Малышко отмечал «предвзятую предосторожность… в деловом общении с сотрудниками немецких управлений». Сваговцы стремились «поменьше встречаться с немцами, чтобы не вызывать каких-либо кривотолков, что сказалось и на работе немецкого аппарата». Контакты с немцами могли испортить карьеру, отсутствие контактов – мешало работе. Малышко подчеркнул, что «большинство сотрудников немецкого управления считает сложившееся положение ненормальным». Немцы все прекрасно поняли и объясняли ситуацию «боязнью советских людей навлечь на себя возможные неприятности» 502 502 ГА РФ. Ф. Р-7317. Оп. 10. Д. 37. Л. 157. .

Несмотря на приложенные усилия, сочетавшиеся с дальнейшим распространением доносительства и страха, сваговцы слишком медленно разворачивались в нужную сторону. Инструкторы Политуправления жаловались, что Закрытое письмо ЦК ВКП(б) «О деле профессоров Клюевой и Роскина» от 16 июля 1947 года воспринималось даже коммунистами скорее «как информационный документ» 503 503 ГА РФ. Ф. Р-7317. Оп. 10. Д. 16. Л. 228. . В большинстве парторганизаций так и не поняли, что это документ «программный». При проверке оказалось, что целый ряд секретарей парторганизаций забыли «основное содержание Закрытого письма» и не поняли задач, поставленных ЦК ВКП(б) «по усилению идеологической работы с интеллигенцией» 504 504 ГА РФ. Ф. Р-7317. Оп. 7. Д. 131. Л. 227. . Запланированные во всех парторганизациях собрания о чести и достоинстве советского человека, которые должны были переключить партийцев на патриотизм и борьбу с низкопоклонством, проходили вяло 505 505 ГА РФ. Ф. Р-5704. Оп. 1. Д. 117. Л. 5–6. . Для активизации кампании нужно было подключить старые проверенные средства – страх и бдительность. Кто как не сваговцы (или, по крайней мере, «отдельные неустойчивые люди»), вынужденные жить в непосредственном капиталистическом окружении, априори должны были пострадать от пагубного влияния Запада? В 1948–1949 годах отношение к западному миру по указке сверху стало принимать изощренные лексические формы. Главноначальствующий заговорил о « гниющем (здесь и далее курсив наш. – Авт. ) буржуазном мире» 506 506 Там же. Д. 24. Л. 50. , который оказался в двух шагах от сваговца, политработники перешли к «агитационно-пропагандистской работе по воспитанию жгучей ненависти … к американо-английскому фашизму и его империалистическим проискам» 507 507 ГА РФ. Ф. Р-7317. Оп. 10. Д. 35. Л. 392. , на партсобраниях требовали «ни на минуту не забывать», что сваговцев «окружают враги, шпионы и прочая сволочь» 508 508 ГА РФ. Ф. Р-5704. Оп. 1. Д. 126. Л. 29. . Тяжеловато было жить в таком-то окружении!

Чтобы заставить дисциплинирующий партийный механизм работать, необходимо было вдохновить и поощрить людей, способных по своим личным качествам и склонностям играть роль блюстителей коммунистической чистоты. На фоне разраставшихся запретов и ограничений нужно было включить патриотическую мобилизацию коммунистов, особенно партийной интеллигенции. Лицом идеологической кампании 1948 года в Управлении информации СВАГ стал майор (затем подполковник) Владимир Яковлевичем Кривопалов, служивший старшим инструктором-информатором в отделе информации, штатный политработник и опытный участник идеологических битв. Он вступил в партию в 1921 году в возрасте восемнадцати лет. Как политработник и коммунист со стажем В. Я. Кривопалов обладал особыми партийными навыками, благодаря которым и оказался в центре борьбы с космополитами, «низкопоклонниками», очернителями и формалистами. Мы рассматриваем действия нашего героя в одном отдельно взятом «интеллигентском» управлении СВАГ как казус, воплощавший идеологические стереотипы эпохи 509 509 Бессмертный Ю. Л. Что за казус? // Казус: индивидуальное и уникальное в истории. 1997. С. 8. http://www.orbis-medievalis.ru/library/bessm-cas.pdf (дата обращения 23.09.2020). . Какими бы ни были личные мотивы Кривопалова, его публичные действия вполне отвечали модельному поведению истинного коммуниста, каким его видели в своих тоталитарных грезах партийные верхи.

Кривопалов появился в Советской военной администрации во второй половине 1946 года. Во время описываемых событий ему было сорок пять лет. На партийных собраниях он постоянно выступал с критикой коллег по идеологическим вопросам, прибегая, как мы бы сказали, к изощренной аргументации в лучших традициях сталинского времени. Активность майора была замечена. Его выбрали в состав партбюро, чуть было не назначили партийным секретарем Управления информации СВАГ. Но одного голоса не хватило, и Кривопалов стал заместителем, отвечавшим за пропагандистскую работу.