Питер Кенез - Полная история Белого движения

Представитель «Азбуки» писал из Киева: «Украинский национализм открыл новые перспективы для полуинтеллигенции: священников, сельских учителей, мелких чиновников, медиков — людей, которые могут говорить по-украински. Победа Добровольческой армии угрожает им возвратом к прежнему статусу». Этот анализ не лишен преимуществ. Полуинтеллигенция действительно играла ведущую роль в развитии национального самосознания (хотя не обязательно по эгоистичным мотивам), а у крестьян и рабочих были другие заботы, такие как земельная реформа, инфляция, безработица и восстановление порядка. Однако украинцы, или, если уж на то пошло, россияне, предпочитали власть своего собственного правительства и были сильно привязаны к своему языку. Отрицать привлекательность национализма было самообманом.

Отношение Деникина к «украинскому вопросу» наиболее емко выражено в обращении к «народу Малороссии», вышедшем в августе 1919 года. Обращение, подготовленное с помощью кадета-юриста профессора П. И. Новгородцева, включало следующие фразы:

Желая обессилить русское государство прежде, чем объявить ему войну, немцы задолго до 1914 года стремились разрушить выкованное в тяжелой борьбе единство русского племени.

С этой целью ими поддерживалось и раздувалось на юге России движение, поставившее себе целью отделение от России ея девяти губерний, под именем «Украинской Державы». Стремление отторгнуть от России малорусскую ветвь русского народа не оставлено и поныне. Былые ставленники немцев — Петлюра и его соратники, положившие начало расчленению России, продолжают и теперь совершать свое злое дело создания самостоятельной «Украинской Державы» и борьбы против возрождения Единой России.

Это была плохая история и еще более плохая пропаганда. Очевидно, что украинское национальное самосознание создавали не немцы, а называть колеблющихся иностранными агентами — не способ вызвать у них расположение к себе.

Надменное отрицание Деникиным подлинности украинского национализма имело роковые последствия. Он не сделал попыток привлечь на свою сторону умеренных и таким образом расколоть стан врагов; и что более важно, он не умерил своей враждебности к Петлюре для временного урегулирования конфликта. Он недооценил мощь Петлюры. Он не мог понимать, что националистическая идеология обладала привлекательностью для крестьянства, и, будучи солдатом, испытывал только презрение к украинской нерегулярной армии. Хотя, действительно, подчиненные Петлюры часто не выполняли его приказов, а его армия бежала от серьезного противостояния, украинские партизаны-националисты искусно нападали на тыл врага. Петлюра был опасным противником.

Летом 1919 года украинцы боролись с Красной армией с запада и Добровольческой с востока; преимущества сотрудничества двух антибольшевистских сил были слишком очевидными, чтобы ими пренебречь. Союзнические силы оказывали давление на Деникина и Петлюру, чтобы те сгладили свои противоречия. Черчилль, чей престиж в штабе белых был огромным, прислал в августе 1919 года Деникину телеграмму, в которой говорилось, что «при настоящей критической конъюнктуре было бы благоразумно идти, насколько возможно, навстречу украинским сепаратным реальностям». Американцы через своего представителя в Варшаве генерала Джудвина внесли такое же предложение. Петен, военный агент Франции в Бухаресте, организовал встречу представителей Петлюры и Деникина в румынской столице.

Казалось, националисты не возражали. В июле 1919 года полковник Стрижевский, украинский представитель в Бухаресте, сделал разумное предложение генералу Геруа, представителю Добровольческой армии. Он сказал, что украинцы объединятся против большевиков с кем угодно, «даже с китайцами». Конечно, националисты не могли поступиться идеей независимости, поскольку это было бы самоотречением, но на некоторое время вопрос будущего состава Российского государства можно было отложить. Петлюра был готов не только создать общий фронт, но даже принять оперативное командование Деникина. После победы над большевиками борьба между «союзниками» могла возобновиться. Сейчас сложно понять, что еще могли бы предложить националисты, но Деникин по-прежнему не был заинтересован.

Были и дальнейшие дипломатические контакты между Добровольческой армией и последователями Петлюры. Украинский генерал Омельянович-Павленко возглавлял делегацию в Волынск в середине сентября. Украинцы были доброжелательны и отмечали, что прибыли по причине давления союзнических сил и влияния некоторых русских командиров их армии. Они надеялись, что будет возможно установить демаркационную линию и, вероятно, координировать борьбу против большевиков. Деникин снова отверг предложение.

Трехсторонняя борьба белых, националистов и большевиков создавала странные ситуации. Например, в конце августа 1919 года подразделение Добровольческой армии под командованием генерала Бредова и украинская армия под командованием генерала Тарно вского почти одновременно подошли к Киеву. Большевики отступили, и утром 31 августа Тарновский взял город. Население с воодушевлением приветствовало украинцев и отпраздновало это событие убийством большого числа евреев. Несколькими часами позже в город вошла Добровольческая армия и также встретила теплый прием. В центре города на Крещатике случилась перестрелка между двумя армиями. Бредов предъявил украинцам ультиматум. Тарновский, чьи войска состояли по большей части из галичан, не имел желания сражаться и покинул город в течение 24 часов.

Осенью 1919 года, когда Деникин вел решающие бои с большевиками, ему пришлось использовать от восьми до десяти тысяч солдат против Петлюры. В октябре белые предприняли серию ударов по сторонникам Петлюры, и их армия распалась. Некоторые из солдат вернулись в свои села, многие были захвачены в плен, а кое-кто бежал в Польшу. В начале ноября белые войска достигли реки Збруч, польской границы.

Деникин воспользовался тем обстоятельством, что Петлюра бессовестно предал своих галицийских союзников: он тайно заключил соглашение с Польшей, в котором признавал польскую оккупацию Галиции. Галичане оказались в сложной ситуации. Петлюра стал марионеткой их врага, Пилсудского, но они не могли вернуться на свою родную землю, и у них не было выбора, кроме заключения соглашения с Деникиным. 16 ноября галичане и Добровольческая армия подписали соглашение, согласно которому присоединялись к Добровольческой армии, а им позволялось сохранить собственную военную организацию. К этому моменту эти войска обладали слабой военной ценностью: тиф опустошил их ряды, моральный дух был сломлен, а силы истощены. Деникин отвел их с линии фронта и держал в резерве.