Вячеслав Никонов - Октябрь 1917. Кто был ничем, тот станет всем

На продолжившемся заседании правительства, по свидетельству Пальчинского, разгорелся теоретический спор на тему: «Кто губит революцию?», который был прерван срочными сообщениями о захвате большевиками правительственных зданий и продвижении красногвардейских отрядов к Дворцовому мосту. Правительство распорядилось послать броневики и юнкеров в Петроградское телеграфное агентство, Главный телеграф и на Балтийский вокзал. Около полуночи Керенский в сопровождении Пальчинского и нескольких офицеров вновь переместился в штаб округа. Полковников был в полной растерянности и ожидал указаний Верховного главнокомандующего. Пальчинский объяснил ему, что ожидания бесполезны: «Кавардак» [2842] Красный архив. 1933. № 1 (56). С. 137. .

А войска с фронта? Войтинский писал, что «24-го Псков был полон слухов… Сообщалось, что речь Керенского была встречена всеобщим энтузиазмом. Пришло еще одно сообщение: ЦИК всемерно поддерживает правительство в предпринимаемых им шагах для подавления беспорядков… Картина рисовалась в виде повторения июльских дней с тем различием, что тогда движение носило стихийный характер, а теперь буянит небольшая кучка злоумышленников, ей противостоит сплоченный фронт демократии, и задержка лишь за войсками, так как петроградский гарнизон ненадежен… Ответ из армий был тот же: «За Временное правительство никто не пойдет, за ЦИК — может быть, и пойдут!»

Войтинский «принялся вызывать к прямому проводу членов президиума ЦИК. Долго никто не откликался. Наконец, уже глубокой ночью, к аппарату подошел один из членов президиума. Я протелеграфировал ему: «Правительство требует присылки с фронта войск. Отношение к этому требованию ЦИК в армии неизвестно. Отсутствие заявления ЦИК понимается как доказательство того, что комитет против вызова войск. При таком положении ни один полк, ни одна рота на требование правительства не откликнется». Ответ пришел час или два спустя: «Президиум ЦИК санкционирует вызов отряда с фронта. Отряд должен быть организован возможно скорее. Действуйте именем ЦИК» [2843] Войтинский В. С. 1917-й. Год побед и поражений. М., 1999. С. 254–255. .

Наступил новый день, который много десятилетий будет отмечаться как самый главный праздник советского народа и всего прогрессивного человечества.

Никто из основных и даже второстепенных участников событий не встретил его в постели.

Положение правительства не казалось еще совершенно безнадежным. Против планов большевиков выступил Центрофлот, считавший «всякое вооруженное выступление гибельным для интересов революции». Такую же позицию заняли военные телеграфисты и главный комитет почтово-телеграфных служащих. Когда штаб округа узнал, что большевики решили захватить ночью электрическую осветительную и телефонную станции, то немедленно усилили охрану этих станций юнкерами [2844] Милюков П. Н. История второй русской революции. С. 611. .

Большие надежды связывались с размещенными в городе и окрестностях казачьими частями. По воспоминаниям и. о. председателя Совета казачьих войск полковника Грекова, в ночь на 25-е член Совета «сотник Калмыков, находившийся для связи при правительстве, привез приказ о выступлении. С этим приказом был послан в полки член Совета Шамшин. Полки долго не давали прямого ответа. Тогда было устроено общее заседание Совета с представлениями полков, которое приняло решение выступить при соблюдении следующих условий: полки должны быть снабжены достаточным количеством пулеметов; сотни, находящиеся на заводах, должны быть отозваны в полки; к каждому полку должны быть приданы броневые машины; необходимо, чтобы с казаками выступила и пехота. С этими директивами Греков и Калмыков направились в Зимний дворец» [2845] Мельгунов С. П. Как большевики захватили власть. С. 147–148. .

Делегация от Союза казачьих войск и от 1, 4 и 14-го казачьих полков в половине первого ночи появилась в Зимнем дворце. По рассказу Керенского, делегация «заявила, что казачьи полки только в том случае будут защищать правительство, если лично от меня получат заверение в том, что на этот раз казачья кровь не прольется даром, как это было в июле, когда, будто, мною не были приняты против бунтовщиков достаточно энергичные меры. Наконец, делегаты особенно настаивали на том, что казаки пойдут драться только по особому личному моему приказу. В ответ на все это я, прежде всего, указал казакам, что подобного рода заявления в их устах, как военнослужащих, недопустимы; в особенности сейчас, когда государству грозит опасность и когда каждый из нас должен до конца без всяких рассуждений исполнить свой долг!.. В результате этого разговора казаки категорически заявили мне, что все их полки, расположенные в СПб., исполнят свой долг» [2846] Керенский А. Ф. Гатчина. С. 173–174. .

Но, видимо, у казаков осталось неблагоприятное впечатление от этого разговора с Керенским, так как в результате Совет казачьих войск, заседавший всю ночь, высказался за «невмешательство казаков в борьбу Временного правительства с большевиками» [2847] Милюков П. Н. История второй русской революции. С. 610–611. . Гиппиус напишет: «Психологически все понятно. Защищать Керенского, который потом объявил бы их контрреволюционерами?…» [2848] Гиппиус З. Дневники. Мн., 2004. С. 217.

Министр-председатель, побеседовав с казаками, вернулся на заседание Временного правительства. «Всякому легко себе представить ту напряженную нервную атмосферу, которая царила в этом ночном заседании, в особенности после известия о захвате красной гвардией центрального телеграфа, почтамта и некоторых других правительственных зданий. Однако ни у кого из нас не возникало даже мысли о возможности каких-либо переговоров или соглашений с засевшими в Смольном предателями… Насколько помню, заседание Временного правительства окончилось в начале второго часа ночи… Я остался один с А. И. Коноваловым» [2849] Керенский А. Ф. Гатчина. С. 174. .

Министры отправились по домам, причем Карташев и управляющий делами правительства Гальперн попали в руки к солдатам лейб-гвардии Павловского полка и комиссара Дзениса, выставившего пикеты на Миллионной улице [2850] Мельгунов С. П. Как большевики захватили власть. С. 152. . Керенский же продолжал кипучую деятельность (и свой рассказ).

От правительственного комиссара по градоначальству Роговского он узнал, что «значительное количество судов Балтийского флота в боевом порядке вошло в Неву; что некоторые из этих судов поднялись до Николаевского моста; что этот мост, в свою очередь, занят отрядами восставших, которые уже продвигаются дальше, к Дворцовому мосту. Роговский обратил наше особое внимание на то обстоятельство, что большевики осуществляют весь свой план «в полном порядке», не встречая нигде никакого сопротивления со стороны правительственных войск».