Сергей Никитин - Как квакеры спасали Россию [litres]

Из Бузулука Ригг уехал не один: с ним отправились доктор Пирсон, Ричард Болл и Маргарет Барбер. Доктор Пирсон намеревался инспектировать условия жизни беженцев в районе Орши, а затем вернуться в Англию. Двое других хотели войти в штат работников Американского комитета в поддержку независимости Армении, впоследствии переименованного в Армянский национальный комитет Америки. Оставшийся в Москве Ригг получил деньги и с помощью британского консульства конвертировал их в 250 000 рублей. Это было довольно смелое решение: перевести валюту в местные деньги в такое ненадежное время! Ригг пишет, что половину суммы он получил в виде чека хорошо известного банка в Омске, а остаток ему выдали наличными банкнотами различных номиналов – от 10 до 1000 рублей. Еще в Москве Ригг узнал о восстании Чехословацкого легиона, чуть позже стало известно о взятии Самары чехами и казаками. Железнодорожное сообщение с Самарой было прервано. А в Бузулуке с нетерпением ждали его возвращения.

Ригг вспоминал:

Так или иначе, но я решил ехать. Я запасся документом британского консульства для предоставления чехам, а Наркоминдел выдал мне удостоверение для советских властей. Естественно, я никому не сказал о своем намерении провезти с собой сумму, равную 5000 фунтов в виде чека и российских рублей.

В своей книге Теодор Ригг подробно описал это путешествие через линию фронта с огромной суммой денег. Высокий, с трудом говоривший по-русски иностранец в провинциальной России был фигурой заметной и вполне привлекательной для лихих людей, которых тогда повсюду было много. Сам он говорил о своем приключении сдержанно:

Мне пришлось пережить два или три неприятных часа, пока обыскивали пассажиров баржи и просматривали багаж на предмет утаенных документов и денег. Некоторые пассажиры как контрреволюционеры были отправлены с баржи на берег, а одного или двоих застрелили тут же, на месте. Мне повезло. Бумага, выданная Чичериным, произвела впечатление, мой багаж подвергся лишь поверхностному досмотру.

Судьба хранила Теодора Ригга: он добрался до Бузулука целым и невредимым, с деньгами за пазухой. Англичанин отмечал:

Для меня было большой радостью узнать, что все сотрудники нашей группы нисколько не пострадали ни во время обстрела города, ни во время его захвата чехами и казаками.

1 июля 1918 года Теодор Ригг на собрании квакерских сотрудников рассказал о своей поездке в Москву. В протоколе, помимо отчета о поездке Ригга и выступлений других сотрудников с рассказами об их работе в Воронцовке, Андреевке и Бузулуке, зафиксировано:

Принято решение просить Лондонский комитет отправить в Россию при первой возможности 250 ярдов подходящей коричневой ткани для изготовления униформы для сотрудников квакерской миссии.

7 июля 1918 года чета Рикманов, Джон и Лидия, покинули город: они намеревались вернуться в Англию через США. А 8 июля Теодор Ригг сообщал в Лондон, что при необходимости – он был в этом убежден – остальные сотрудники миссии были готовы к тому, чтобы остаться в Бузулуке еще на одну зиму. Однако они были не в состоянии делегировать кого-либо на поездку в Сибирь, чтобы увидеть своими глазами ситуацию с беженцами в глубине России. Еще Теодор Ригг отмечал, что вместе с американкой Эстер Уайт готовился к отъезду в Москву. Ригг рассказал квакерам в Бузулуке о перспективе голода в колониях московских детей, отправленных ранее в Тамбовскую и Воронежскую губернии.

Во время поездки в Москву в мае – июне 1918 года Теодор Ригг понял, что перспективы для жителей новой русской столицы на грядущую зиму были очень мрачные: у них не было еды, не было топлива и одежды. Теодора Ригга познакомили с некоторыми членами Пироговского общества, группы, близкой к толстовцам. От них он узнал о четырех летних колониях, где жили около трехсот детей. Поскольку с продуктами в городах было плохо, детей старались отправлять в сельскую местность, поближе к натуральному хозяйству. Такого рода поселения в те годы часто называли колониями. Пироговцы организовали упомянутые выше колонии при поддержке властей Воронежской и Тамбовской губерний, но в настоящий момент у пироговцев были финансовые затруднения. В то же время они полагали, что привозить детей-колонистов обратно в Москву, где грядущая зима не сулила ничего хорошего, было бы неразумным. Вот потому-то Пироговское общество и обратилось к квакерам с просьбой взять на себя бремя содержания колоний на последующие полгода.

Предложение помочь детям в колониях было поддержано всеми квакерскими работниками в Бузулуке. Среди возможных вариантов работы с Всероссийским комитетом помощи голодающим детям рассматривался и вариант перевода московских детей в Самарскую губернию, о чем Теодор Ригг информировал Рут Фрай в письме, посланном в Лондон с Рикманами. В качестве первого шага для работы по этому проекту он считал разумным послать двоих членов квакерской миссии изучить ситуацию в Москве и в четырех колониях. Миссия полагала, что в инспекционную поездку следовало поехать двоим – мужчине, уже зарекомендовавшему себя в качестве хорошего организатора, и женщине, имевшей опыт работы в приюте. Выбор пал на Теодора Ригга (он только что совершил поездку в Москву, у него были свежие документы от советских руководителей, с которыми он только что общался в Москве) и Эстер Уайт.

Они уехали из Бузулука в Самару 14 июля 1918 года. Финансовое положение квакерской миссии в Бузулуке после доставки денег Риггом было благополучным. Сам он предполагал, что не позднее чем через 4 месяца положение в стране изменится к лучшему и тогда московских детей можно будет перевезти в Бузулукский уезд. На время своего отъезда он рекомендовал сотрудникам как следует отдохнуть, после чего все со свежими силами могли приняться за работу в приютах. Этим планам не суждено было сбыться. Разгоралась Гражданская война, кровавые сражения шли на обширной территории. Ригг и Уайт оказались отрезанными от Бузулука и больше не смогли туда вернуться. Сотрудники в Бузулуке начали понимать, что им пора уезжать. Путь для них лежал только в одном направлении – на восток.

Однако до времени все сотрудники квакерской миссии оставались в Бузулуке. Они организовали ежедневное питание в кухнях-питпунктах: ежедневно пищу получали около 500 человек из числа беженцев, проживавших в городе. Позднее квакеры в отчете писали:

[В питпунктах варим] суп: этим заняты четыре женщины из числа беженцев, им помогает парень, который таскает воду и заведует очагом. Эти сотрудницы – за исключением поварихи – сменяются в порядке ротации, чтобы как можно большее число женщин имели возможность заработать трудовую копейку.