Сергей Никитин - Как квакеры спасали Россию [litres]

Это была самая любимая моя игрушка: я долго играла ею и хранила ее, пока она не распалась на кусочки от времени, уже много лет спустя. Я навсегда запомнила имя той американки. Ее звали мисс Пикеринг.

Ханна Пикеринг работала в Сорочинском офисе Американской группы ОДК с октября 1922 года по июль 1923-го, а после возвращения из Самарской губернии в США принимала самое активное участие в создании Американского общества культурных связей с Россией. Позднее Ханна работала в организации Open Road, турагентстве, основанном Джоном Ротшильдом, которое с 1927 года организовывало групповые учебные поездки по Советскому Союзу, еще до дипломатического признания страны Соединенными Штатами. В 1930‐е годы она неоднократно бывала в СССР, но уже в рамках сотрудничества Open Road с «Интуристом».

Многочисленные встречи с людьми в Бузулуке, Сорочинском и Тоцком обогатили меня множеством местных легенд и апокрифов. Например, Т. А. Коннова из Сорочинского написала мне, что, прочитав мою статью в газете, вспомнила историю, рассказанную бабушкой, историю, которую она раньше не воспринимала всерьез. Бабушка говорила, что, когда она была маленькой, начался ужасный голод и ее родители умерли. Тогда – по версии бабушки – она была временно усыновлена американской семьей и жила в этой семье в течение года. Американцы спасли ей жизнь, повторяла бабушка. Госпожа Коннова писала мне, что раньше думала, что ее бабушка была великой фантазершей: «Как она могла найти американцев в наших степях, в маленькой деревне?» После моей статьи стало ясно, что какая-то доля правды в истории бабушки была. По крайней мере, американцы бывали в этих краях.

Поскольку английские и американские квакеры в самые лихие голодные годы помещали брошенных и одиноких детей, а также подкидышей, в детские дома, где их кормили и одевали, где за ними устанавливался присмотр, такие их действия тоже привели к созданию местных легенд. Часто следы взятых в детдом детей терялись, и они не возвращались в свои семьи, если кто-то и оставался дома в живых. Это порождало всякие домыслы: многие люди, живущие в Бузулукском районе, уверяли меня, что сестра их бабушки или дедушки была увезена в Америку, где, наверно, живет и теперь. Но в архивных документах я не нашел никакой информации о том, что квакеры брали под личную опеку кого-то из местных детей, и уж тем более нет никаких сведений о том, что квакеры якобы увозили их с собой в Америку.

Закрывшаяся летом 1931 года дверь квакерского офиса в Москве, исход Общества Друзей из России – финальная точка важного периода истории квакеров в России. Ответить на вопрос, почему квакеры покинули Россию в 1931 году, несложно. Советские власти больше не желали терпеть иностранную организацию в стране, но по какой-то причине Друзей не выгнали с треском, а выдавили сравнительно гуманно: никто не был арестован, никого не обвинили в шпионаже и религиозной пропаганде. Дорис Уайт даже дали на несколько недель в 1931 году советскую визу – для приведения в порядок всех дел по дому 15 в Борисоглебском переулке и сбора остававшихся вещей. Да и Алис Дэвис с Надей Данилевской смогли уехать в Соединенные Штаты в том же году.

Американки Дороти Норт и Сиднор Уолкер в народных чувашских костюмах с местными крестьянками. Courtesy Friends Historical Library of Swarthmore College

Советские власти к тому времени создали для Друзей патовую ситуацию, ничего не разрешая делать, а Лондон и Филадельфия потеряли интерес к идее квакерского центра в СССР и прекратили финансирование проекта. Усилия и средства квакеров Лондона и Филадельфии были перенаправлены на другие проекты, никто не изъявил желания продолжить начатые дела, некому было сформулировать видение дальнейшего служения Друзей в России, как это некогда делали Теодор Ригг, а позднее – Грегори Уэлч и Артур Уоттс. Идея квакерского посольства тихо угасла, а предложения английских и американских квакеров по реализации программ в области медицины либо отклонялись большевиками, либо откладывались в долгий ящик, либо выхолащивались. В конце концов московские власти отказались продлить аренду помещения, в котором располагалась миссия квакеров.

Справедливости ради стоит отметить, что Кларенс Пикетт, сменивший в 1930 году на посту исполнительного секретаря AFSC Вилбура Томаса, вынашивал идеи продолжения сотрудничества Общества Друзей с большевистской Россией. Он еще в большей степени, чем Томас, демонстрировал свои симпатии к СССР, за что подвергся критике как со стороны перебравшейся в 1929 году в США Александры Львовны Толстой, так и со стороны двух бывших сотрудниц квакерского офиса в Москве Алис Дэвис и Нади Данилевской.

Алис Дэвис писала Пикетту в феврале 1933 года:

Мне всегда казалось, что многие Друзья не очень ясно представляют себе, что такое Советская Россия… [вы] помните, как трудно было убедить многих Друзей (если нам вообще это удавалось) в том, что антирелигиозная кампания не была просто направлена против православной церкви и зловещего союза между церковью и государством, но что коммунизм в основе своей противоположен христианству, особенно в таких его проявлениях, как религия Религиозного общества Друзей, квакеров.

Квакерские историки (Д. Макфадден, Дж. Гринвуд, Р. Скотт) справедливо отмечают, что за закрытие проекта «Квакеры в России» вину в значительной степени несет само Общество Друзей. По мнению этих исследователей, еще в 1926–1928 годах были хорошие шансы на успех с открытием квакерского медицинского училища под управлением Анны Хейнс – для обучения медсестер. Однако Лондон и Филадельфия тогда стали подсчитывать, во что им может обойтись квакерский проект в стране большевиков. В 1926 году Лондонский комитет заявил, что по причине финансового кризиса, охватившего тогда Великобританию, они не могут обратиться с призывом к британской общественности жертвовать деньги на проект в Москве. Насмешкой выглядело решение Комитета выдать символический грант московскому центру в размере 500 фунтов стерлингов. Схожее поведение демонстрировал и Комитет в Филадельфии.

Лондонский комитет, обсуждая ситуацию с российским проектом в мае 1930 года, отметил в протоколе собрания:

Было высказано соображение, что лишь молитва может помочь разобраться в исключительно сложной ситуации в России.

Потеря интереса со стороны квакеров, смена приоритетов в Лондоне и Филадельфии привели к закрытию московского центра. Но не стоит забывать и о том, что отношение Кремля к религиозным организациям к 1931 году сильно отличалось от настроений, царивших в стране за десять лет до того.