Ефим Черняк - Невидимые империи [Тайные общества старого и нового времени на Западе]

В этом противоречивом сочетании внутреннего расшатывания и внешнего укрепления существующих политических устоев — одна из особенностей обстановки, сложившейся в Европе, особенно в середине XVIII в., когда выступила на арену замечательная фаланга просветителей и когда вполне сохранилась сильная тенденция в рядах буржуазии к компромиссу с казавшимся незыблемым и извечным политическим строем, к соглашению, которое вдобавок страховало буржуазию от покушений на ее собственность со стороны народных масс. Надо ли удивляться, что большинство идеологов Просвещения (кроме тех, кто прямо выступал выразителем взглядов трудящегося люда) строили свои расчеты на содействии монархов в создании нового общества, свободного от неразумных обычаев и учреждений, от уродств и нелепостей, доставшихся в наследство от прежних веков «феодального варварства». И нет ничего странного в том, что для многих просветителей ранние буржуазные революции — Крестьянская война в Германии, восстание в Нидерландах или «Великий мятеж» середины XVII в. в Англии — казались скорее явлениями ушедшей в прошлое эпохи религиозных войн и фанатизма, чем прообразом будущих преобразований социального и политического строя Европы в век Просвещения. Не здесь ли скрываются корни неполитического характера подавляющего большинства секретных обществ того времени?

В начале XX в. крупный авторитет в вопросах масонского ритуала маршал Верхней манчестерской ложи, председатель Верхней сведенбергской ложи во Франции, Великий жрец Часовни и Храма доктор Папюс писал: «…мы признаем только то законное право современного масонства, которое намечено инициативой четырех лондонских лож в 1717 г.» 11

Англия была страной, где еще в середине XVII в. произошла буржуазная революция и где быстро развивались новые общественные отношения. Англия шла впереди других стран Европы (за частичным исключением Голландии) в размывании сословных перегородок, в развитии общественной мысли, в победе принципов парламентаризма и определенной свободы печати (хотя только для господствующих классов), в формировании политических партий, в установлении, пусть ограниченной, религиозной терпимости. Немудрено, что политические порядки Англии, ее философия и наука привлекали внимание передовых мыслителей за Ла-Маншем (например, Монтескье и Вольтера). Англомания неоднократно становилась модой в образованном обществе ряда западноевропейских стран. После крушения попыток утверждения французской гегемонии в Европе, в результате войны за Испанское наследство (1701–1714) резко возросло влияние Англии на систему международных отношений. Все сказанное позволяет понять и причины того, почему возникшие в Англии масонские ложи вскоре стали появляться не только в Шотландии и Ирландии, не только в английских владениях — от Гибралтара до Южной Каролины в западном полушарии, в британских факториях на побережье Африки, в далекой Бенгалии, но и во Франции, Испании, в германских и итальянских государствах.

В 1716 г. члены нескольких лондонских лож встретились в таверне «Яблоня» и приняли решение о проведении ежегодных собраний. 24 июня 1717 г. четыре лондонские ложи учредили Великую английскую ложу с ежегодно переизбираемым Великим магистром. Великая ложа претендовала лишь на руководство масонами английской столицы и ближайшей округи. Самые первые великие магистры и другие должностные лица главной ложи были действительно в своем большинстве работными людьми — кузнецами, каменотесами, обойщиками, ломовыми извозчиками. Положение изменилось через несколько лет, когда вступать в ложи стало признаком хорошего тона для знатных дворян и богатых буржуа. Первым Великим магистром был Энтони Сойер, а в 1721 г. общество возглавил знатный аристократ лорд Монтегю. Общество стало настолько «респектабельным», что в декабре 1721 г. распространился слух о предстоящем вступлении в ложу наследника престола — принца Уэльского (будущего короля Георга II).

Еще в 1718 г. общество постановило собрать и напечатать документы, относящиеся к прошлому масонского ордена. Во исполнение этого решения в 1723 г. была опубликована «Новая книга уставов», где излагалась в значительной мере легендарная история масонов. В качестве автора был указан пастор Джеймс Андерсон, однако вероятно, что в составлении «Уставов» участвовали и другие лица, в частности священник Жан-Теофиль Дезагюлье. Как писал Д. Андерсон в «Новой книге уставов» (1723), «свободнорожденные британские нации, вкушая после внешних и внутренних войн сладкие плоды мира и свободы, проявили счастливую склонность к масонству во всех его видах, и запустевшие было лондонские ложи наполнились новой жизнью».

В книге Андерсона имеется глава об обязанностях масона.

Первый параграф этого свода обязанностей гласит: «Масон по самому своему положению подчиняется законам морали и не может стать ни тупым атеистом, ни нечестивым распутником. В старые времена масоны поневоле держались в каждой стране ее местной религии, какова бы она ни была, но в наше время человек свободно выбирает себе веру. И лишь одна религия обязательна для всех — это всеобъемлющая, объединяющая людей религия, которая состоит в обязанности каждого из нас быть добрым и верным долгу, быть человеком чести и совести, каким бы именем ни называлось наше вероисповедание и какие бы религиозные догматы ни отличали нас от других людей». Под «всеобъемлющей» религией Андерсон, возможно, понимал совокупность всех христианских вероисповеданий, признававшихся английским законодательством. Масонство заявляло, что его принципы — это братство человечества, естественное равенство и терпимость, они составляют его «троицу» 12.

Члены ордена делились на масонов различных степеней. Первые две степени отражали обычные два разряда членов профессиональных объединений, хотя и могли носить разные названия. В первом издании «Книги уставов» указывалось, что в различных ложах их именовали по-разному: «ученик» и «мастер-компаньон», или «ученик-компаньон» и «мастер», или, наконец, «ученик» и «мастер». Третья степень, появившаяся в 1724 или 1725 г., прививалась довольно медленно, причем первоначально без участия Великой ложи, которая формально признала эту степень лишь в 1730 г. 13Несомненно, что третья степень была связана со специальным обрядом и легендой о Хираме, происхождение и смысл которой, как уже отмечалось, не получили убедительного объяснения в исторической литературе.

С 1723 г. начинается ведение официальных протоколов. Количество лож стало быстро возрастать. Большинство из них признавали своей главой Великую ложу. В 1726 г. они начали заниматься филантропической деятельностью. Через полстолетия, в 1776 г., была учреждена штаб-квартира английских масонов — Фримэзонхолл. Великими магистрами Великой ложи были видные представители королевского дома и дворянской аристократии, в том числе и католик герцог Норфолк (1730 г.) 14. Акцент на моральные принципы и на религиозную терпимость, на взаимную поддержку превращал ложи в разновидность клубов, научных и культурных ассоциаций. Первоначально женщины в ложи не допускались. Позднее, не меняя уставов, масонство учредило так называемые специальные женские ложи. Их называли «приемными» («удочеренными»), поскольку они должны были находиться под эгидой законных мужских лож.