Александр Гапоненко - Битва при Молодях. Неизвестные страницы русской истории

Одним из главных недоброжелателей Авдотьи при дворе был приехавший из Англии лекарь Элизеус Бомелиус. Тот самый, на кого Михаил Иванович Воротынский указал царю, как на потенциального отравителя. Авдотья знала о том, что князь спас ее семью от гибели, грозившей тогда со стороны рассвирепевшего Ивана Васильевича. Сам английский лекарь об этом факте не знал, но не хотел терпеть конкурентов в лечебном деле при дворе и всячески пытался навредить людям, связанным с Аптечной избой.

Убрать могущественного недоброжелателя помог случай.

В конце 1579 г. Авдотья случайно встретила в Кремле своего старого знакомого стрелецкого сотника Юрия Нечаева. Недавно он был назначен руководителем одного из отрядов дворцовой стражи. Старые знакомые при встрече разговорились, стали вспоминать Смоленск, житье-бытье в гуляй-городе во время битвы при Молодях.

Через полчаса воспоминаний сотник сказал, что ему показалось, что он только что видел у ворот Кремля ключника Паисия, который о чем-то шептался с Элизеусом Бомелиусом. Однако точно сказать он не смог, поскольку до этого видел ключника только мельком. Авдотья ответила, что узнала бы Паисия, поскольку хорошо его разглядела тогда, когда он приезжал к ним в лесную сторожку и требовал от тетки белый мышьяк.

Нечаев послал своих стрельцов на поиски ключика, и они его быстро обнаружили на Немецком постоялом дворе в посаде. Авдотья подтвердила, что задержанный – это бежавший из Смоленска в Польшу шпион.

Началось следствие. В ходе этого следствия выяснилось, что Паисий передал деньги от поляков лекарю, чтобы тот отравил царя. Денег при лекаре не нашли, поскольку он успел их переправить в свой родной город Везель. Зато нашли переписку с королями Польши и Швеции о положении дел при дворе московского царя.

Бомелиуса подвергли пыткам, во время которых он во всём сознался. Василий Иванович, поражённый вероломством своего приближённого, приказал зажарить его живьём. Палачи немедленно выполнили царский приказ.

Паисий умер в тюрьме от пыток раньше своего друга-отравителя.

Авдотья после раскрытия заговора английского лекаря некоторое время была придворной знахаркой у Ивана Васильевича. Однако царь больше доверял не своим, а иностранным специалистам, да еще и мужчинам, а потому выписал из Англии нового доктора – Якоба Роберта.

За недолгое время пребывания придворной знахаркой Авдотья убедила царя в том, что он может полностью положиться на военный талант ее отчима. Насколько повлияли ее нашептывания на царя неизвестно, но вскоре Хворостинина отправляют в рейд на Литву, отвлечь внимание Стефана Батория от Пскова, о чем мы уже рассказывали.

Время от времени к Авдотьи в Москву приезжали сыновья Дмитрия Ивановича и его братья. Близко она подружилась только с Андреем Ивановичем по прозвищу Старко. Он служил стрелецким головой в государевом полку перед тем, как его послали держать оборону Пскова. После Пскова Старко послали служить воеводой на южных рубежах царства, а его жена Евгения и сын Иван остались жить в Москве. Своих детей у Авдотьи не было, и она относилась к двоюродному брату Ивану как к сыну. Он подолгу жил у нее в доме, научился там читать и писать.

Вокруг реального руководителя Аптечной избы и вхожей к влиятельному Борису Федоровичу Годунову молодой женщины стали собираться близкие к ее отчиму люди. Может это Святой Дух спустился на знахарку, ведь она никогда не просила платы за то, что лечила больных. Поступать так ее учила мать, а мать так учила ее мать. А еще Авдотья часто молилась у иконы своей духовной покровительницы Веснянки и просила у нее помощи для хороших людей.

Авдотья, например, помогла перебраться в Москву отцу Иллиодору. В конце 1581 г. в Александровской слободе был отравлен мышьяком сын царя Иван Иванович. Якоб Роберт вылечить царевича не смог, а может быть и сам приложил руку к его преждевременному уходу из жизни. Авдотья сказать об этом случае ничего не могла, поскольку ее близко к болевшему царскому сыну не подпустили.

Иван Васильевич тяжело переживал утрату сына. В память об усопшем царевиче Иване он приказал раздать большие суммы денег по церквам и монастырям.

Иллиодор, во время посещения Иваном Васильевичем его храма, напомнил о бедственном положении дел в православных монастырях на Афоне. После этого напоминания царь отправил на помин души своего сына семнадцати афонским монастырям очень крупную по тем временам сумму – 3000 рублей, в том числе 500 рублей для Свято-Пантелеймонова монастыря.

Царский вклад до Афона дошел, но русские монахи уже жили только в окрестных скитах, поскольку монастырь за долги забрали себе ростовщики. Царские деньги раздали бедным и убогим. Были ли среди этих бедных и убогих русские монахи неизвестно, но летопись свидетельствует, что службы в Свято-Пантелеймоновом монастыре в этот тяжелый период не останавливались – монахи каждый день приходили из скитов, в которых жили, и проводили богослужения в монастырских храмах.

Царь после смерти старшего сына навсегда уехал из Александровской слободы в Москву. Он взял с собой дорогого ему Федора Крестьянина и назначил его настоятелем Благовещенского собора Кремля.

Александровская слобода после отъезда царя запустела. Свято-Троицкий храм лишился практически всех прихожан. Иллиодор приехал в Москву, нашел там Авдотью и поведал, что ищет место. Она переговорила с купцом Кононом Полесским и тот, будучи ктитором Ильинского храма, пристроил Иллиодора на недавно освободившееся в нем место настоятеля.

В 1584 г. умер царь Иван Васильевич. Роль в его кончине английского лекаря Якоба Роберта не ясна, однако по истечению четырехсот лет был проведен анализ царских остатков и в них нашли неимоверное количество белого мышьяка и ртути.

После смерти Ивана Васильевича престол перешел к его сыну Федору. Ирина стала царицей, а Борис Годунов – наставником при молодом и не опытном в делах государственного правления Федоре Ивановиче.

Позиции Авдотьи при дворе после этого сильно укрепились. Она стала принимать участие в решении важных государственных проблем.

В 1588 г. в Москву за милостыней приехал Константинопольский патриарх Иеремия II – жизнь православных иерархов при турецких султанах была бедной, и они искали материальной поддержки по всей Европе. Вместе с ним прибыл старый знакомый Иллиодора, теперь уже архиепископ Элассонский, Арсений. Старые друзья как-то встретились на службе в Богоявленском соборе.

На этой же службе оказался и Борис Годунов.

Узнав о знакомстве Иллиодора с Арсением, царский наставник попросил бывшего афонского монаха уговорить патриарха помочь учредить автокефальную Московскую Патриархию. При активном содействии Арсения это удалось, и в начале 1589 г. Иеремия II рукоположил русского митрополита Иова Патриархом Московским и всея Руси.