Алексей Нагаев - Практикум по истории СССР периода империализма. Выпуск 2. Россия в период июнь 1907-февраль 1917

Наконец, отметим весьма важный признак интенсификации — искусственные удобрения. Их было ввезено в 1900 г. 6 млн. пудов, а в 1912 г. — 35 млн. пудов. Внутреннее же производство фосфатов всех видов, исчислявшееся к 1908 г. в 1425 тыс. пудов, к 1912 г. увеличилось до 3235 тыс. Но как и в потреблении сельскохозяйственных машин, потребление минеральных удобрений было распространено, главным образом, в помещичьем хозяйстве некоторых районов и в крестьянском зажиточном хозяйстве — преимущественно в специализированных (льноводческих, картофельных) хозяйствах нечерноземной полосы. В основной же массе крестьянских хозяйств черноземной полосы даже навозное удобрение применялось далеко не везде.

В результате, несмотря на значительное увеличение продукции и товарности в сельском хозяйстве (за счет капитализирующихся хозяйств) [17] Капиталистическое переустройство деревни способствовало некоторому росту сельского хозяйства: посевные площади по стране в целом с 88 млн. десятин в 1901 г. увеличились до 97 млн. десятин в 1918 г., причем особенно выросли посевы технических культур; производство хлеба в стране повысилось примерно на 20% (валовая масса составляла 5 000 млн. пудов, товарная — 1300,6 млн. пудов). Помещичьи и кулацкие хозяйства давали 71,6% всего товарного хлеба страны (см.: Лященко П. И. История народного хозяйства СССР. Л., 1948, т. 2, с. 273, 278). — Прим. сост. , общий уровень производительности его в России по сравнению с передовыми капиталистическими странами оставался и в XX в. очень низким. Так, по урожайности хлебов Россия стояла на одном из последних мест среди этих стран: в 1909-1913 гг. средняя урожайность хлебов в России была 45 пудов с десятины, в Дании — 195 пудов, в Германии — 152 пуда, во Франции — 90 пудов. На душу населения хлебоэкспортная Россия производила хлебов всего 26 пудов, США — 48, Аргентина — 68, Канада — 73 пуда. По таким продуктам интенсивного хозяйства, как свекла, урожайность в России все эти годы едва достигала 1000-1080 пудов с десятины, во Франции — 1660 пудов, в Германии — 1865 пудов. Технический уровень крестьянских и основной массы помещичьих хозяйств оставался крайне низким и в XX в. Так, минеральных удобрений в России потреблялось 6,9 кг на 1 га посева, во Франции — 57,6 кг, в Германии — 166 кг, в Бельгии — до 236 кг на 1 га. Точно так, же механизация сельского хозяйства очень отставала от передовых стран. Отношение силы механических двигателей, применявшихся в сельском хозяйстве и в обслуживающих его предприятиях, к живой рабочей силе (человека и животных) было: в России — 24%, в Англии — 152, в Германии — 189, в США — 420%. Сохранялись в России и голодовки. В 1911-1912 гг. значительная часть губерний вновь была поражена голодом и 30 млн. крестьян пострадали от него в сильнейшей степени. Сохранение крупного помещичьего землевладения, несмотря на хвастливые речи правительства о благах «нового землеустройства» и о «прогрессе хуторского и отрубного хозяйства», по-прежнему обрекало сельское хозяйство на отсталость, а миллионы крестьян — на нищету и голодную смерть.

10 (23) мая 1913 г.

…Данные эти таковы. Из 100 ответов было:

Благоприятных («поправляются» крестьяне) — 20, неблагоприятных («беднеют» крестьяне) — 38, средних («на одном уровне») — 42.

Таков итог. Что же он означает?

Что крестьянство беднеет и разоряется . За 6 лет контрреволюции число неблагоприятных ответов, в среднем, почти вдвое больше числа благоприятных ответов!!

Этот вывод можно выразить наглядно, применяя его ко всей России и принимая 20 миллионов крестьянских семей, следующим образом:

За шесть лет поправилось 4 миллиона крестьянских семей, обеднело 7 миллионов 600 тысяч семей, осталось на прежнем (т. е. нищенском) уровне 8 миллионов 400 тысяч семей!

И это в период высоких цен, когда помещики и буржуазия лопатами загребают золото.

Крестьяне, по всей вероятности, будут благодарить и благословлять помещичью Думу и помещичье правительство.

Мы закончили нашу предыдущую статью на тему о современном аграрном вопросе в России (см. № 15 «Невской Звезды») словами:

«Реальное сходство столыпинской и народнической аграрной программы состоит в том, что обе проводят коренную ломку старого, средневекового землевладения. И это очень хорошо. Ничего, кроме ломки, оно не заслужило. Всех реакционнее те кадеты из «Речи» и «Русских Ведомостей», которые упрекают Столыпина за ломку — вместо того, чтобы доказывать необходимость ломки еще более последовательной и решительной. Мы увидим в следующей статье, что столыпинская ломка не может , устранить кабалы и отработков, а народническая может .

Мы отметим пока, что единственный вполне реальный результат столыпинской ломки есть голодовка 30 миллионов. И еще неизвестно, не научит ли русский народ столыпинская ломка, как следует производить более решительную ломку. Учит она этому несомненно, Научит ли, — поживем, увидим» [19] См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 21, с. 386. .

Итак, перед нами стоит теперь вопрос: почему столыпинская ломка средневекового землевладения не может а крестьянски-трудовическая или народническая может устранить кабалу и отработки?

Приступая к разбору этого вопроса, заметим прейдя всего, что одним из основных грехов наиболее распространенных рассуждений на данную тему, — рассуждений либеральных, народнических и частью ревизионистских (П. Маслова), — является абстрактная постановка вопроса, забвение действительно происходящей, конкретной исторической «смены». В России происходит та смена, которая давно произошла уже в передовых странах Запада: смена крепостнического хозяйства капиталистическим.

Речь идет и может идти исключительно о формах, условиях, быстроте, обстановке этой смены: все другие соображения, нередко выдвигаемые на первый план, являются лишь бессознательным хождением кругом да около сути дела, кругом да около именно этой смены.

Преобладающая крепостническая форма современного русского земледелия есть кабала и отработки. Сравнительно значительное сохранение натурального хозяйства — наличность мелкого земледельца, который не в состоянии сводить концов с концами, хозяйничаем на ничтожном клочке плохой земли с старыми, убогом нищенскими орудиями и приемами производства, — экономическая зависимость этого мелкого земледельца ом соседнего владельца латифундии, который эксплуатирует его не только как наемного рабочего (это уже начало капитализма), но именно как мелкого земледельца (это — продолжение барщины), — вот условия, порождающие кабалу и отработки, или вернее: характеризующие то и другое.