Макс Хастингс - Вьетнам. История трагедии. 1945–1975

Ки уговорил своего товарища по имени Хайчау, который знал английский язык, вслух читать Reader’s Digest для других членов группы, чтобы «мы могли начать готовиться к послевоенной жизни». Они учили все английские фразы подряд, даже такие странные, как «У меня для тебя в кармане сюрприз!». Иногда во время своих странствий они просыпались от громкого крика «Тай кан!» — «Французская облава!» Когда французы приближались, вьетминевские бойцы спокойно говорили: «Буйвол идет». Хайчау написал песню с таким названием, которая высмеивала оккупантов, и та стала хитом среди солдат. Ки стал одним из многих революционеров, воодушевленных романтикой общей борьбы за свободу. Эта борьба подарила вьетнамцам то, в чем французы отказывали им на протяжении столетия: чувство собственного достоинства. С каждым месяцем и с каждым годом миллионы вьетнамцев укреплялись в вере в то, что коммунисты одержат победу, и оказывали им всяческую поддержку. Одна вьетнамка вспоминает, как маленькой девочкой она вместе с матерью и сестрами сидела до поздней ночи в своей хижине в деревне под Хюэ и делала флаги Вьетминя: «Красный с желтой звездой… мы знали, что они пригодятся людям, когда придет время праздновать победу» [72] Trullinger, 43. .

Тем не менее война вовсе не была той романтической идиллией, какой рисовал ее Ван Ки: принесенные ею лишения и жертвы были ужасающими. Росла напряженность внутри национально-освободительного движения между его сторонниками из числа крестьян и буржуазии. Нгуен Дык Хюи, родившийся в 1931 г. в бедной фермерской семье, был отправлен учиться в новую военную академию Вьетминя в Китае, где, по его словам, атмосфера была отравлена непримиримой классовой враждой и бесконечными изобличительными собраниями. Один курсант, награжденный за храбрость на поле боя, покончил с собой, не выдержав давления на так называемом идеологическом допросе. Самого Хюи обвинили сначала в шпионаже в пользу французов, затем в организации банды националистов и в конце концов бросили на семь месяцев в подземную тюрьму. Он заметил в своих мемуарах: «Несправедливость этого не поддается описанию» [73] Nguyen Duc Huy, A Soldier’s Life (with Nguyen Thong Nhat), People’s Army Publishing House Hanoi 2011, 35. . Что самое удивительное, после такого опыта он не потерял веру в партию, а партия не потеряла веру в него: он был назначен командиром роты и воевал с французами, а затем командовал батальоном в войне против американцев.

В первые годы после присоединения к Вьетминю Нгуен Тхи Нгок Тоан подвергалась преследованиям из-за своего происхождения. Ее отец был членом королевской семьи и служил в правительстве императора. В армии Зяпа ее поначалу пренебрежительно называли «солдатом-малышом». Даже когда бойцы Вьетминя убедились в ее преданности общему делу, они продолжали насмешливо говорить: «Что здесь делает эта девчонка? Она ходила во французскую школу. Как может дочь мандарина воевать в Сопротивлении?» Впоследствии Тоан рассказывала: «Такое отношение делало меня очень несчастной» [74] Из интервью для проекта «Устная история», 2007 г. . Тем не менее она осталась в рядах Вьетминя, чего нельзя сказать о 16-летнем Нгуен Као Ки, выходце из буржуазной семьи, чей энтузиазм к движению Сопротивления угас: «Их целью было не просто выдворить иностранцев из страны. Они хотели взять власть в свои руки, навязать свою волю, отомстить» [75] Ky, 19. . В конце концов Ки записался во французскую армию и стал военным летчиком.

Несмотря на большие потери в вооруженных столкновениях вокруг Ханоя, Вьетминь продолжал расширять свои северные «освобожденные зоны». К 1952 г. Вьетминь контролировал примерно четверть населения на юге, три четверти в центральном Вьетнаме и более половины на севере. Французы впустую тратили огромные ресурсы на строительство оборонительных укреплений. Для защиты дельты Красной реки была возведена так называемая Линия де Латтра: французы залили 39 млн кубометров бетона, чтобы построить цепь из 2200 укрепленных опорных пунктов, каждому из которых был присвоен номер с буквами «PK» ( poste kilométrique ) — километровый пост. Это было на руку вьетминевцам с их стратегией «обкусывания» — постепенного уничтожения — французских сил. Они нападали на изолированные форты по одному за раз, всегда в темноте. Как правило, штурм начинался с взрыва шестового заряда, который проделывал проход в периметре из колючей проволоки. Затем раздавались крики «Тиен лен!» — «Вперед!» — и вьетминевская пехота бросалась в атаку. К рассвету вьетминевцы исчезали, оставляя после себя только трупы, зачастую изуродованные, и бетонные развалины со следами от взрывов мин и снарядов. Утром в Ханое и Хайфоне французские офицеры вполголоса передавали друг другу новости: «Слышали, что случилось на PK141 прошлой ночью?»

В Индокитае воевало много выдающихся французских военных, таких как 51-летний полковник Поль Ванугзем, опытный офицер и интеллектуал, начавший свою карьеру как профессор философии; майор Марсель Бижар, который начал Вторую мировую войну в ранге сержанта и в 1944 г. высадился с парашютным десантом в оккупированной Франции; полковник Кристиан де Кастри, кавалерист и денди, который нигде не появлялся без своего шелкового платка и дорожил репутацией донжуана. Воевали там и знаменитые женщины, такие как Валери Андре, ветеран французского Сопротивления, врач и пилот вертолета, и награжденная высокими наградами медсестра воздушного госпиталя Поль Дюпон Дизиньи.

Осенью 1952 г. Зяп сосредоточил три дивизии на восточном берегу Красной реки, поставив перед ними задачу захватить стратегически важный опорный пункт на хребте Нгиало. Благодаря ночным марш-броскам и блестящей маскировке днем — солдаты передвигались «муравьиной цепочкой» так, чтобы каждый видел рюкзак впереди идущего, — они сумели осуществить переброску сил незаметно для французов. Операция началась 17 октября. В результате серии успешных атак вьетминевцы захватили несколько французских постов. Десантный батальон Марселя Бижара прикрывал отступление уцелевших подразделений в сторону Черной реки. Преследуемые вьетминевцами по пятам, они были вынуждены бросать своих раненых; впоследствии местные жители рассказывали кошмарные легенды о том, что путь отступления Бижара был уставлен кольями с отрубленными головами французских солдат. Когда майор и его оставшиеся в живых люди вышли в расположение французских войск, их встретили как героев; тем не менее отступление из Нгиало стало для французов значимым поражением.

В апреле 1953 г. коммунисты открыли новый фронт в Лаосе, чтобы заставить французов рассредоточить силы. К июню военные поставки из Китая выросли с 250 тонн в месяц в предыдущем году до 2000 тонн, включая советские грузовики и бульдозеры. Между тем французские войска испытывали острую нехватку офицеров и сержантов, бо́льшая часть рядового состава из числа североафриканцев была плохо обучена, а 110 000 призывников Национальной вьетнамской армии вызывали мало доверия. Летом 1953 г., вскоре после того как главнокомандующим французскими силами в Индокитае был назначен генерал Анри Наварр, Сайгон посетил генерал О’Дэниел по прозвищу Железный Майк, командующий силами США в Тихоокеанском регионе. С характерной для американцев самоуверенностью он посоветовал французам ужесточить хватку — перейти к более агрессивным военным действиям. Как показал опыт Корейской войны, при столкновении американских войск с легко вооруженными китайскими частями на открытой местности последние нередко брали верх. Но, когда американцам удавалось заманить противника на заранее подготовленное поле боя, где у них имелись хорошо укрепленные позиции с надежным прикрытием авиацией и артиллерией, они были практически неуязвимы. Почему бы французам не использовать ту же тактику? Наварр согласился. Он решил найти такое место для сражения, где французы смогут использовать все свои преимущества и нанести сокрушительное поражение вьетминевской армии, от которого та не сумеет оправиться. Его выбор пал на Дьенбьенфу.