Дарья Короткова - Белорусские земли в советско-польских отношениях

Реакция российской прессы, как и официальных кругов, на эту деятельность белорусских политиков была резко негативной. В нейтралитет Германии в оккупированных областях в национальном вопросе, особенно белорусском, поверить было трудно, поскольку именно белорусский сепаратизм подрывал один из основополагающих принципов русской идеи – единство великорусской, малорусской и белорусской ветвей русского народа. Так, газета «Новое время» писала: «В занятых немецкими войсками западно-русских областях германцы… стараются всеми силами привить русскому населению стремление к культурно-национальному сепаратизму. Они… не признают русского народа, как единого национального организма, и стремятся к тому, чтобы Россия из государства национального, русского, превратилась в государство национальностей, чтобы она, одним словом, сделалась тем, что называется „лоскутной империей“. Это стремление является краеугольным камнем австро-германской политики в занятых русских областях… Заняв часть коренной русской территории, населенной малорусскими и белорусскими племенами, они начинают заводить там особые „белорусские“ школы и всеми средствами поддерживают сепаратистические стремления кучки чужеродных интеллигентов, приверженцев белорусского сепаратизма», Автор статьи, писавший под псевдонимом Б-къ, призывал российскую либеральную интеллигенцию понять, что «всякое маниловское благодушие и всякая поддержка „белорусских“ и „украинских“ сепаратизмов является только работой в пользу нашего врага, работой pour les rois de Prusse et de rAutriche» 122. Деятельность издателей «Гомана», как и ранее «Нашей нивы», объяснялась желанием навредить русскому делу и объявлялась инспирированной германским командованием 123.

Практически сразу после вступления оккупационных войск в Вильну белорусские политические и общественные организации образовали координационный орган – Белорусский народный комитет (БНК). В него входили представители Виленского комитета Белорусской социалистической громады, Белорусского товарищества помощи пострадавшим от войны, редакции католического еженедельника «Беларус» и др. Возглавил БНК А. Луцкевич.

Деятели Белорусского комитета, осознавая недостаточность собственного политического веса, в 1915 г. совместно с польскими, литовскими и еврейскими демократическими организациями, действовавшими на оккупированной территории, выступили с постулатом «полной государственной независимости Белорусско-Литовского края». Они предлагали создать Литовско-Белорусское государство (Великое княжество Литовское) с сеймом в Вильне, избранным на основе всеобщего, равного, прямого и тайного голосования 124. Восстановление ВКЛ предполагалось в пределах оккупированных немцами земель, таким образом, восточная часть Белоруссии оставалась бы за пределами этого государства. По словам А. Луцкевича, в то время отсутствовала фактическая возможность «для малой части сознательных белорусов в пределах оккупации думать о своей особой государственной работе для Белоруссии и со всей Белоруссией» 125.

Концепция возрождения белорусской государственности в форме конфедерации Великого княжества Литовского имела и своих оппонентов. А. Бурбис, возглавлявший московскую организацию БСГ, считал, что условия оккупации не дают никаких надежд на национальное освобождение края. В то же время он более всего опасался победы в войне царской России, что «поставило бы крест на освобождении Белоруссии».

В годы Первой мировой войны белорусский вопрос впервые был доведен до сведения международной общественности. Белорусский народный комитет в мае 1916 г. представлял Белоруссию, в том числе Восточную, на конференции народов России в Стокгольме, на которой заявил о желании белорусов выйти из состава России и создать собственное государство со столицей в Вильне 126.

Белорусская делегация участвовала также в работе III конференции народов России, проходившей 27—9 июня 1916 г. в Лозанне. Текст реферата, с которым делегация выступила на конференции, был подготовлен А. Луцкевичем и 11 июня 1916 г. одобрен БНК, отражая, таким образом, господствующую позицию в национальном движении виленских белорусов. Основным его содержанием было обоснование идеи «Соединенных штатов от Балтики до Черного моря», которая предполагала создание после войны федеративного союзного государства в составе Белорусски, Литвы, Латвии и Украины. Такая федерация, по мнению А. Луцкевича, была бы очень выгодной для Белоруссии с точки зрения политического, экономического и культурного развития. В то же время осуществление этой идеи представлялось возможным только «при полном развале российской государственной системы» 127. Эта концепция очень напоминала польские федералистские концепции, с тем, однако, отличием, что она не предполагала опоры на какое-либо из соседних государств, для которого эта федерация служила бы буфером и защитой от России. Федерация представлялась авторам самостоятельной ценностью, позволявшей создать достаточно сильное объединение, обеспечивающее национальное развитие всех стран-участниц. Тем не менее осуществление этой идеи после «полного развала российской политической системы», судя по всему, предполагало поддержку Германии.

Февральская революция создала в России ситуацию двоевластия. Временное правительство в своей первой декларации от 3 марта 1917 г. обещало уравнять всех граждан России в правах независимо от их религиозной, национальной, сословной принадлежности. Разрешено было использование национальных языков в школах и частных организациях, сохраняя при этом за русским языком статус государственного. Вопрос же об изменении государственного статуса нерусских народностей остался открытым, за исключением Польши и Финляндии 128.

14 марта 1917 г. с воззванием к польскому народу обратился Петросовет. Он заявил, что Польша имеет право «на полную независимость в государственно-международном отношении» 129. 16 марта последовало обращение Временного правительства по польскому вопросу. В нем говорилось о готовности признать независимость Польши при условии, что границы будут установлены с согласия российского Учредительного собрания, а Польша вступит с Россией в «свободный военный союз». Кроме того, оно выразило надежду, что судьба народов, входивших некогда в состав Речи Посполитой, будет решена с учетом их интересов 130.

Польский регентский совет, созданный немецкой администрацией оккупированного Царства Польского, отверг эти условия и заявил, что судьба территорий, лежащих между этнически польскими и великорусскими землями, должна быть решена «с учетом государственных интересов независимой Польши и вниманием к воле народов, населяющих эту территорию» 131. Таким образом, уже в начале 1917 г. было посеяно зерно территориального конфликта между Россией и Польшей. Лагерь сторонников Пилсудского по-своему стремился решить проблему восточной границы. В мае ряд польских партий (ППС, ПСЛ, Партия национальной независимости, Объединение демократических партий, Народная партия и Национальная партия) подписали совместную декларацию об отношениях будущей независимой Польши с Литвой. Они высказались за возобновление их прежнего союза. В августе Л. Василевский, сторонник Пилсудского и его тогдашней ориентации на Германию, в издании «Культура Польши» ( польск . Kultura Polski) поддержал эту декларацию и высказал ряд соображений по поводу польской восточной политики. Он подчеркнул, что лагерь сторонников вооруженной борьбы поляков за свою независимость, опиравшийся на Четверной союз, отдавал себе отчет в том, что польские амбиции в этом случае будут касаться земель, ранее принадлежавших России. Отсюда и происходило их представление об общности интересов Германии и Польши. Создание Польского государства за счет российских территорий отодвигало границы России на восток, закрывало бы Центральные державы от русской угрозы польским щитом. Польша была бы тем более надежным союзником, чем более значительную часть территорий ей удалось бы оторвать от России, а значит, чем в более конфликтных отношениях с Россией она бы оказалась. Польское общество, по мнению Василевского, было не в состоянии представить себе такую ситуацию, когда Литва была бы совершенно оторвана от Польши. Он считал, что многовековая традиция совместного бытия, тесная экономическая связь Царства Польского с исторической Литвой выработали во всех слоях польского общества глубокое убеждение, что после падения российского ярма уния Польши и Литвы будет непременно возобновлена. Очень показательно, с его точки зрения, было то, что создание на литовских землях, отнятых у России, независимого государства, связанного унией с Польшей, было единственным постулатом, с которым согласились все без исключения партии Царства Польского – от национал-демократов до ППС 132.