Игорь Бунич - Пятисотлетняя война в России. Книга вторая

31 марта ведущие обозреватели разных средств массовой информации были вызваны к президенту. Он объявил им, что отдал приказ прекратить огонь в Чечне и начать вывод оттуда войск, для начала — из «спокойных» районов. Какие районы Чечни он считает «спокойными», Ельцин не пояснил, но добавил, что готов вести переговоры с Дудаевым, правда, через посредников. В качестве таковых президент назвал своего коллегу президента Казахстана, одного из арабских шейхов и известного в прошлом правозащитника Юрия Орлова. Ельцин признал, что Дудаев пользуется «известным авторитетом» у части чеченского народа, но посетовал на «слишком жесткую» позицию чеченского генерала, выразив надежду, что эта позиция смягчится, поскольку и речи быть не может о предоставлении Чечне независимости. Ельцин с горечью заявил также, что война, к сожалению, была неизбежна, так как амбиции генерала Дудаева распространялись на захват огромной территории от иранской границы до Ставропольского края.

Журналисты молча съели эту ахинею, а президент продолжал, заметив, что Дудаев ждет прихода к власти коммунистов, чьим агентом он, в сущности, и является.

В то время, когда президент философствовал о мире вечном вообще и о мире в Чечне в частности, в самой Чечне боевые действия продолжались, поскольку, как заметил генерал Тихомиров, войну точно в полночь 1 апреля, как повелел президент, кончить невозможно. Тем более, отметил генерал, что если Ельцин приказал начать переговоры, то он это понимает как переговоры о сдаче оружия. А о чем еще можно разговаривать с бандитами?!

Логичные рассуждения генерала были прерваны сообщением, что очередная российская бронеколонна попала в очередную засаду и была полностью уничтожена бойцами сопротивления, потеряв, по официальным сообщениям, 28 человек убитыми, 75 ранеными и 40 — пропавшими без вести.

Но Чеченская война была весьма странной и в том отношении, что генералы на ней делали карьеру не благодаря победам, а благодаря поражениям. Так, генерал Романов, которого охранял целый батальон спецназа и отдельная команда ФСБ, был взорван в своей машине прямо в центре города, явно продемонстрировав на весь свет, насколько он контролирует обстановку. Находящийся в коме генерал-лейтенант Романов был произведен в генерал-полковники, а охранявший его спецназ получил эпитет «легендарного». О них до сих пор говорят почти с мистическим уважением: «Это те парни, что охраняли генерала Романова».

Сменивший Романова генерал Шкирко сдал повстанцам Гудермес, за что немедленно был также произведен в генерал-полковники и переведен в Москву со значительным повышением, став командующим внутренними войсками. Заступивший на его место генерал Тихомиров, видимо, решил делать карьеру по методу своих предшественников.

Когда в марте повстанцы захватили Грозный, многие уже думали, что вот теперь Тихомирова произведут в генералы армии и назначат министром　обороны на место всем надоевшего генерала Грачева. Как выяснилось, оптимисты ошибались. Генерала всего лишь прочили на место командующего Московским военным округом, но для этого просто сдать Грозный было мало.

Как и следовало ожидать, приказ президента прекратить огонь с «ноля часов» 1 апреля привел к невероятному ожесточению боевых действий в Чечне. Как в разгар сражения на Курской дуге, сотни стволов дальнобойной артиллерии вели огонь по чеченским кишлакам и аулам, звено за звеном заходили в атаку суперсовременные бомбардировщики, чьи бомбы и ракеты были во много раз дороже бомбардируемых крестьянских домиков. Чтобы мирное население не могло найти спасения в подвалах своих домов, авиация начала использовать специальные бетонобойные и глубинные бомбы, секретно разработанные для ударов по бетонным бункерам американских и натовских штабов.

Горели танки и бронетранспортеры. Несмотря на столь эффектную демонстрацию огневой мощи и всесокрушающего вида боевой техники, транспортные самолеты не успевали вывозить раненых из зоны боевых действий. Ранеными были забиты все окружные госпитали от Смоленска до Хабаровска. То, что это безумие творится на собственной территории, уже не думал практически никто. Старый марш «Истребим, уничтожим врага!» гремел при фактическом самоистреблении.

Таков был фон, когда 3 апреля 1996 года президент Ельцин официально зарегистрировался в качестве кандидата на второй президентский срок.

Сделав это, президент направился в Белгородскую область, где, со свойственным ему восприятием реальности, заявил, что «в Чечне уже мир».

К великому своему изумлению (и радости) Ельцин обнаружил, что собравшийся на «стихийный» митинг «простой народ» интересует не столько положение в Чечне, сколько судьба Черноморского флота. Президент был очень тронут. Почувствовав доверительную обстановку, глава государства признался, что таким «народным депутатам», как Рыжков, Лукьянов и Варенников, надо не в Думе сидеть, а в «Матросской тишине». Так в народе любовно называли следственную тюрьму бывшего КГБ в Лефортово.

Слушавший президента народ воспринял шутку президента смехом и аплодисментами, ибо речь президента произносилась именно в том избирательном округе, откуда совсем недавно был выбран в Думу Рыжков.

Нижегородский губернатор Борис Немцов, ярый сторонник Ельцина, прославившийся на всю страну дракой с Жириновским во время прямого выступления по телевизору, призвал всех голосовать на предстоящих выборах за нынешнего президента, заявив: «Мы не только выбираем между плохим и ужасным, а выбираем между тремя войнами: чеченской, гражданской и мировой». Я предпочитаю, уточнил губернатор, Чеченскую войну. Пусть себе Ельцин ведет эту войну. А вот Зюганов — тот сразу же развяжет Гражданскую, поскольку начнет переделывать собственность методами своего бессмертного учителя, то есть методами, которыми «великий учитель» уже однажды подобную войну и разжег. А если, упаси Бог, президентом станет главный либерал страны, то тут,　как говорится, «туши лампу», поскольку вождь либералов давно поклялся, что еще до собственной инаугурации прикажет обрушить на США всю мощь термоядерного потенциала, накопленного некогда Советским Союзом.

Поэтому пусть лучше продолжается Чеченская война.

И она продолжается!

На поле, под никому не известным селом Гойское, лежат 200 трупов русских солдат, в очередной раз пытавшихся взять это село штурмом. Командующий местными силами сопротивления Руслан Галаев заклинает Федеральное командование убрать трупы, отправить их родным или похоронить по православному обряду.

Подобных призывов Федеральное командование не желает слушать с декабря 1994 года, когда бродячие собаки поедали на улицах Грозного трупы русских солдат. Не желает оно это слышать и сейчас.