Игорь Бунич - Пятисотлетняя война в России. Книга вторая

Абдулатипов, не скрывая своих связей со старыми партийными структурами бывшего Союза и верности коммунистическим идеалам, даже ныне, числясь в Социалистической партии трудящихся Роя Медведева, несмотря на это, а, может быть, именно поэтому, показывал всем образец непотопляемости, спокойно и элегантно перетекая из одной разгромленной структуры в другую.

Из Верховного Совета упраздненного СССР он перетек в Верховный Совет РСФСР, где, естественно, состоял в блоке «Коммунисты России» и даже, как известно, предлагался блоком на ту самую должность, которую ныне занимал Хасбулатов. Из Верховного Совета РСФСР Абдулатипов перетек в заместители сначала Ельцина, а затем — Хасбулатова и даже оказался одним из той знаменитой «шестерки», выступившей в начале 1991 года против Ельцина, кому это полностью сошло с рук и позволило сохранить свой пост и авторитет в глазах правительства. Подобная непотопляемость служила хорошим примером для других, полагавших, глядя на Абдулатипова, что и им удастся так же легко исполнить «гигантский слалом» на ухабах нынешней российской политики.

Это была ошибка, подобная, по словам Бисмарка, туберкулезу, невидимому в своей начальной стадии.

18:00

Вернувшись после прогулки с президентом по центру столицы, Николай Галушко немедленно позвонил Евгению Савостьянову. Начальника Управления Министерством безопасности по Москве и Московской области не было на месте.

Оказывается, он принимал корреспонденцию в Центре общественных связей Министерства, рассказывая, какие меры принимаются на Лубянке для поддержания правопорядка в Москве вообще и в районе Белого Дома в частности. На вопрос одного из журналистов: известно ли ему, что в Белом Доме началась раздача оружия? — Савостьянов, мягко улыбаясь в бороду, ответил, что не надо раздувать слухи. «Мы отслеживаем ситуацию», — успокоил он представителей прессы, смотревших на него встревоженными глазами. Именно в этот момент к нему подошел один из сотрудников Центра и подал Савостьянову записку, где говорилось, что его срочно вызывает министр.

Савостьянов извинился, прерывая встречу с журналистами, оставив их в тревожном недоумении, и отправился к Галушко.

Галушко сидел без пиджака с выражением лица, которое вполне можно было назвать подавленным.

— Президент хочет, чтобы все кончилось побыстрее, — с усталым видом напомнил Галушко, когда Савостьянов сел за стол заседаний, перпендикулярно стоявший к столу министра.

— Я говорил с президентом, — ответил Савостьянов, — и подтвердил ему, что необходима минимум неделя-полторы для завершения…

Галушко сделал нетерпеливый жест рукой:

— Да, да. Но ряд мероприятий необходимо начать уже сегодня.

— Сегодня-завтра, — поправил Савостьянов. — Мне кажется, что слишком спешить нецелесообразно.

— И тем не менее, — не согласился министр, — не следует переносить на завтра то, что можно сделать уже сегодня, поскольку президент ждет.

— Мероприятия, приуроченные к конкретной　дате или к прихоти конкретного лица, считались одним из главных недостатков прошлого режима, — улыбнулся Савостьянов.

На лице Галушко появилось подобие улыбки:

— Вы так и скажите президенту, Евгений Вадимович.

— Я ему это уже сказал, — подтвердил Савостьянов.

— И что президент? — поинтересовался Галушко.

— Вы знаете не хуже меня, — засмеялся главный «чекист» Москвы, — что президент всегда соглашается с каждым, кого удостаивает беседой.

— Видимо, со мной он говорил несколько позднее, чем с вами, — нахмурился Галушко. — Потому что он особо подчеркнул важность быстрого решения.

— А вы что ответили? — спросил Савостьянов.

— Я заверил президента, что так оно и будет, — вздохнул министр.

— Молча? — снова улыбнулся Савостьянов.

Как ни пытался Галушко идти в ногу со временем, его подсознательно раздражала манера Савостьянова вести разговор а таком духе, как будто оба они — генерал-полковники и прослужили в госбезопасности всю жизнь.

Конечно, не следует забывать, что Савостьянов — личная креатура Ельцина и, вообще, неизвестно кто такой, но все-таки и ему не следовало бы забывать, как положено в системе КГБ: получать инструкции не просто от начальства, а от самого министра. Правда, и Галушко не следовало забывать, что перед утверждением его на столь высоком, фактически на самом высоком российском посту, Ельцин звонил Савостьянову и спрашивал его мнение. А то　на месте Галушко мог оказаться кто угодно: и сам Савостьянов, и Степашин, и даже Галина Старовойтова.

И еще неизвестно, хорошо это или плохо: в такое время оказаться на посту министра безопасности, когда помимо тебя, по меньшей мере дюжина твоих подчиненных имеют напрямую выход на главу государства и даже об этом не докладывают. И это при условиях, когда в Белом Доме сидит Виктор Баранников, постоянно напоминающий о своем существовании звонками в Секретариат. «Думает или нет Галушко подчиниться указу законного президента России Руцкого и сдать дела ему, Баранникову. Отдает ли он себе отчет о персональной ответственности за невыполнение указа президента? Ознакомлен ли он с последним законом, принятым Верховным Советом, который предусматривает расстрел именно для таких случаев?» Судя по записи разговора, звонил не сам Баранников, а кто-то из его людей. Но трудно было предположить, чтобы сам Баранников об этом не знал.

И хотя профессиональный «чекист», памятуя о славной истории своей службы, никогда не забывает о расстреле, как о логичном завершении собственной карьеры, Галушко, как, впрочем, и все другие, подобного завершения собственной карьеры, естественно, не хотел. Но чувствовал, что поставлен в самое дурацкое положение.

Еще никогда в России не существовало сразу двух министров госбезопасности, причем стравленных друг с другом в непонятной игре, где на кону может оказаться голова одного из них, а может быть, и обе.

Новое мышление совершенно не коснулось ни одной из голов в системе безопасности, о чем сокрушался еще Михаил Горбачев.

— Я вас попрошу, — после некоторой паузы проговорил Галушко, — лично проконтролировать все мероприятия как на стадии подготовки, так и…

Министр снова вздохнул и добавил:

— Вы понимаете?

Савостьянов кивнул головой и попросил разрешения идти.

— Минутку, — сказал Галушко. — А что с грузом?

— Все в порядке, — поднял на него глаза Савостьянов. — Тот, что послан коротким путем, уже прибыл. А тот, что послан длинным путем, ожидается дня через два-три спецавиарейсом.

— Так почему же сегодня такой сбой графика? — министр сунул в рот какую-то таблетку и запил ее водой из старомодного графина времен Виктора Абакумова.