Игорь Бунич - Пятисотлетняя война в России. Книга вторая

После победоносного завершения операций в Абхазии армии генерала Дудаева не представлялось　удобного случая еще как-то себя проявить, поскольку взятие Сухуми отрядами Шамиля Басаева явилось для многих (если не для всех) весьма предметным уроком. На Дудаева с вожделением смотрели не только его естественные союзники в так называемой «Конфедерации горских народов Кавказа», но, казалось бы, и естественные противники из числа возрождающихся кубанских, терских и прочих казаков, мучительно и долго проходящих стадию декоративно-бутафорской деятельности. А ведь всем хорошо известно, что горский сепаратизм и в сравнение не идет с казачьим сепаратизмом, потрясающим Россию в течение почти всей ее истории с тех времен, когда за Тереком еще не было ни одной христианской души…

Вскоре, однако, Москва поручила генералу Дудаеву выполнить очередное деликатное задание.

Обстановка на обломках развалившейся империи менялась с каждой секундой как в финальной стадии сражения при Ватерлоо.

Если обозреть все потери Москвы после развала Советского Союза, то, несомненно, самой болезненной потерей следует признать потерю контроля над Азербайджанской нефтью. Это было тем более обидно, что весь мощный нефте-химический комплекс в Азербайджане был поднят с нулевого цикла, создан и развернут именно Россией при весьма скромном участии местного населения, которое, кроме всего прочего, за счет Москвы обучалось в нефтяных ВУЗах.

Поэтому, когда в 1990 году еще советская армия брала штурмом Баку в ее нервозном поведении,　выразившимся в бесконтрольной стрельбе по всему, что шевелится, чувствовалась тревога Москвы за свое главное богатство, на базе которого все московские вожди от Сталина до Андропова надеялись добраться до коммунистического завтра.

Находящаяся при смерти КПСС, судорожно пытающаяся своими слабеющими руками (и мозгами) удержать свои несметные богатства, в результате потеряла контроль над обстановкой практически везде, включая, естественно, и Азербайджан, где был свергнут и бежал в Москву кремлевский ставленник Муталибов. К власти в Баку пришел Народный фронт во главе со «свободно избранным президентом» Эльчибеем, который сразу стал дистанцироваться от Москвы, предлагая свои несметные нефтяные богатства энергичным западным монополиям.

Это было уже больше, чем Москва могла выдержать, хотя могло создаться впечатление, что у нее в то время были дела и поважнее. В Азербайджане сразу стал налаживаться государственный переворот. Главой переворота был избран самозванный полковник Сурет Гуссейнов, который в старые времена был директором шерстепрядильной фабрики, а ныне командовал армейским корпусом в Карабахе. Причем так блестяще, что сдал плохо вооруженным армянским ополченцам чуть ли не треть территории своей страны, в чем, как и подобает истинному полководцу, Гуссейнов немедленно обвинил правительство Эльчибея.

В один прекрасный день Сурет Гуссейнов выехал из своей базы в Гянже по направлению к Баку, до которого было более 150 километров. Впереди ехал «газик» с самим Гуссейновым, за ним два старых,　видавших виды экскурсионных автобуса. Замыкал колонну танк «Т-55» без орудия. Колонна направлялась в столицу Азербайджана свергать президента Эльчибея. Выдвинутые навстречу «мятежникам» правительственные войска где-то рассеивались по пути. ОПОНовцы и гаишники пропускали мимо себя колонну, подобострастно беря под козырек. В окнах автобуса сверкали белозубыми улыбками, особенно ослепительными на фоне черных, аккуратно подстриженных бородок, доблестные солдаты Шамиля Басаева. Они нежно обнимали свои автоматы, а на их головах, в отличие от памятных дней сражений за Абхазию, зеленели ленты, давая понять всем посвященным, что теперь они воины Аллаха и связываться с собой никому не советуют. Впрочем, никто и не пытался.

Президент Эльчибей был отправлен в родную Нахичевань, а на его место из Нахичевани прибыл легендарный Гейдар Алиев, которого Москва, по известным только ей причинам, почему-то считала своим ставленником. В самом деле — бывший шеф КГБ Азербайджана, бывший 1-й секретарь ЦК Компартии Республики, член могущественного Кремлевского Политбюро, любимец Брежнева и Андропова — чьим ставленником он мог считаться?

Ан нет. Семидесятидвухлетний ветеран КГБ и ЦК КПСС совершенно не собирался следовать в русле московской политики или даже на нее оглядываться. Он смело продолжает дело, робко начатое Эльчибеем, отдавая гигантские запасы азербайджанской нефти на откуп акулам империализма, выделив России как прикаспийской стране 5 % от будущих прибылей.

Старый кремлевский интриган мгновенно оценил преимущества своего положения. От российских войск его надежно прикрыла республика генерала Дудаева, через территорию которой проходила единственная шоссейная дорога Ростов-Баку и соответствующая железнодорожная ветка.

Алиев и Дудаев встретились, поклявшись на Коране не причинять друг другу никакого вреда, а все свои силы обратить против северных гяуров во имя Аллаха великого и милосердного. После этого Азербайджан стал той территорией, через которую Чечня оказалась связанной с внешним миром и по суше, и по морю.

А тем временем в Москве, убедившись, что их снова обыграли в наперсток, решили свергнуть Гейдара Алиева и посадить на его место старого доброго Муталибова, скрывающегося от родного правосудия в первопрестольной столице. Переворот решили совершить снова с помощью лжеполковника Гуссейнова при поддержке молодцов Шамиля Басаева, имевших, как мы уже сумели убедиться, огромный опыт в проведении такого рода операций.

По всем правилам спецназа ГРУ отряд собирался на одной из своих баз в Шатойском районе, там дематериализовывался и материализовывался в президентском дворце Гейдара Алиева. Алиеев же, хотя звал Гуссейнова по имени — Сурет, а тот его — папой, друг другу, конечно, нисколько не доверяли, хотя Алиев и сделал самозванного полковника в благодарность за свержение Эльчибея премьером нового правительства.

Но быть премьером при таком президенте как Алиев, значило очень мало. Что-то среднее между референтом и старшим референтом. Возглавлять же нефтяные комплексы республики и получать доходы от нефти Алиев поручил родному сыну Саиду, который тоже звал его папой. Поэтому Алиев-папа нисколько не удивился, получив из Грозного сообщение, что его собираются свергнуть.

Бойцы Басаева в Баку не появились, мятеж, поднятый местным ОПОНом, удалось быстро подавить, Сурет Гуссейнов бежал в Россию, а Москва, как говорится, осталась при своих интересах.

Произошла первая настоящая разборка с генералом Дудаевым. На вопрос: почему его люди не обеспечили антиалиевский переворот в Баку, Дудаев ответил, что Коран запрещает поднимать мусульманину руку на мусульманина. Такого никогда не было и он вовсе не желает быть первым. Говорилось это так уверенно, как будто до этого Иран не воевал 7 лет с Ираком, а Ирак, в свою очередь, не предал мечу и разграблению братский Кувейт.