Игорь Бунич - Пятисотлетняя война в России. Книга первая

Нет, не понимал!

Хотели было посадить, чтобы стал понятливее, но Ленин вступился за старого друга («Я сам решаю, кто „буржуй“»!). Выгнали на «научную работу»…

Горький — «буревестник революции» с подрезанными и ощипанными крыльями — пробился к Ленину, взывая о помощи голодающим. «У нас нет денег помочь голодающим, — отрезал Ленин. — В наследство от буржуазии мы получили разорение, нужду, обнищание!» Но разрешил Горькому собрать комитет помощи голодающим из недорезанных интеллигентов и попросить помощи с Запада.

Конечно, первой откликнулась Америка, уже создавшая к тому времени гуманитарную Администрацию Помощи (АРА) и оказывавшая поддержку послевоенной Европе. В декабре 1921 года конгресс Соединенных Штатов выделил на продукты для голодающей России 20 миллионов, а граждане США были призваны жертвовать раздетым россиянам личные средства. Всего же в распоряжение АРА, возглавляемой будущим президентом США Гувером, было передано правительством и от частных лиц 45 миллионов долларов.

В дело подключились и другие международные организации, которые, строго следя через своих　представителей за распределением помощи, спасли от голодной смерти 22 миллиона 700 тысяч человек, израсходовав в общей сложности 137 миллионов долларов.

Чекисты, чтобы отвлечь внимание Ленина от собственных делишек, подсовывали вождю мирового пролетариата тонны всевозможной «липы», где утверждалось, что АРА — военно-шпионская организация, ставящая перед собой единственную задачу — свержение большевистского строя.

«Находящееся в Барановичах объединение Американского Красного Креста по оказанию помощи голодающим, — докладывал Ленину Уншлихт, — снабжает прибывающих с советской территории бандитов обмундированием, продовольствием и оружием и направляет их на Украину».

Газета «Правда» с удовольствием писала, что агентурой АРА был подожжен элеватор в Николаевском порту.

В пространном докладе на имя Ленина от 6 сентября 1921 года Уншлихт писал, что «директором АРА в Советской России является полковник У. Н. Хаскель, его секретарем — бывший американский консул в Петрограде, разведчик Д. Лерс, а его помощником — разведчик М. Филипп». Целью их разведывательной деятельности, помимо сбора военной и политической информации, является «изображение ярких страданий, переносимых русским народом».

Американцам мешали работать, не допускали их в наиболее пораженные голодом районы, а уж о «горьковском» комитете помощи голодающим и говорить нечего. Всех арестовали и сорганизовали 　дело, где члены комитета обвинялись в связях с иностранными разведками, белогвардейской эмиграцией и даже со штабом повстанца Антонова. Только резкий демарш правительства США и личное вмешательство Гувера спасло членов «горьковского» комитета от расстрела, замененного высылкой за границу, куда заранее выехал сам Алексей Максимович.

Память об АРА сохранена на страницах Большой Советской Энциклопедии, где говорится, что АРА использовала своих сотрудников «для шпионской деятельности и поддержки контрреволюционных элементов. Контрреволюционная деятельность АРА вызывала энергичные протесты трудящихся масс». Вот такие мы гордые! [20]

То, что у Ленина не хватило духу довести прекрасно задуманную операцию «Голод» до конца (умерло от голода «всего» 6 миллионов человек), еще раз подтвердило мрачные опасения его сообщников, что Ильич как вождь мирового пролетариата больше не годится.

Каково же было удивление всех, и справа и слева, когда Ленин снова блеснул своим неувядающим гением.

Видя полное бездействие «советского правительства» в борьбе с эпидемией голода, не выдержала Русская Православная церковь, возглавляемая патриархом Тихоном.

Начиная с 1917 г., когда «интернационалисты», охваченные золотой лихорадкой, начали вскрывать императорские гробницы, царские усыпальницы, кладбищенские склепы и даже мавзолеи святых старцев, отношения церкви с новой властью стали открыто враждебными. Ленин с первого дня начал открытую атаку на православную церковь, издав ряд декретов о лишении церкви статуса «государственной», о конфискации церковных и монастырских земель, о запрещении церкви какой-либо другой деятельности кроме «отправления культа». Однако до поры до времени, пока шла открытая вооруженная борьба с белыми, Ленину пришлось сдерживать и свои порывы, и своих людей. Церковь пользовалась огромным авторитетом у большинства русского народа и этот авторитет тяжелой гирей мог упасть на колеблющиеся весы противостояния в гражданской войне.

За более чем 900 лет своего существования Церковь накопила несметные богатства. Цари и императоры, аристократы и богатые купцы жертвовали церкви огромные суммы и ценности, одевали иконы в золотые и серебряные оклады, украшенные сверкающей россыпью драгоценных камней. Священные книги заковывались в золотые переплеты. Драгоценная церковная утварь, выполненная искуснейшими ювелирами многих поколений составляла гордость храмов, лавр, монастырей и их прихожан. Церковь вела большую общественную работу, строила бесплатные больницы, приюты, богадельни, дома призрения, школы, училища и многое другое. Христианская нравственность в дореволюционной России была не пустыми словами: бытовое убийство к началу XX века стало такой редкостью, что если оно происходило в каком-нибудь маленьком уездном городке, о нем с удивлением писали все столичные газеты.

Церковь понимала, что в данной обстановке ей надо вести себя тихо и незаметно, но не выдержала, видя, что «рабоче-крестьянское правительство» с хладнокровием Нерона взирает на голодное вымирание рабочих и крестьян.

Патриарх Тихон направил Ленину письмо, где предложил передать часть церковных ценностей для закупки хлеба в помощь голодающим. Не будем говорить о некоторой наивности Патриарха, полагавшего, что правительство, даже приняв эту помощь, использует ее для нужд голодающих.

Ленин пришел в сильное возбуждение. Письмо Патриарха он воспринял как возмутительный вызов, сделанный церковью. В извращенном мозгу вождя не было места для понимания благородных и жертвенных порывов. Любое действие он оценивал только с точки зрения беспощадного политического фехтования насмерть. Вызов был очевиден. Правительство бездействует, а потому церковь, чтобы «унизить нас, подчеркнуть свое влияние» вылезает с подобными предложениями. Она как бы нас контролирует и укоряет. Но не выйдет, хитрые попы! Не выйдет!

Спешно собрав Политбюро, Ленин зачитал послание Патриарха и заявил, что настало время покончить с церковниками. Необходимо обвинить церковь в нежелании поступиться своими богатствами　для помощи голодающим, что принуждает советское правительство конфисковать все церковные ценности. Политбюро было в восторге. Тем более, что Ленин подчеркнул цель предстоящего мероприятия: пополнить партийный фонд огромной суммой «в несколько сотен миллионов золотых рублей (а может быть и нескольких миллиардов)». Никто не знал точной суммы, что создавало дополнительный азарт, столь необходимый для решительных действий.