Андрей Банников - Византийская армия (IV — XII вв.)

По мнению некоторых исследователей, стремительное вырождение тяжелой римской пехоты, уступившей свое главенствующее положение коннице, стало следствием разгрома армии Валента под Адрианополем [785]. На наш взгляд, это утверждение нуждается в определенном уточнении. Деградация римской военной системы, естественным следствием которой была утрата римской пехотой своего прежнего значения, была обусловлена не отдельными военными неудачами римской армии в столкновении со своим противником, а главным образом быстрой варваризацией, толчком для которой послужили события 70 — 90-х гг. IV в. Ухудшение качества личного состава армии сделало невозможным существование прежних методов обучения. Совершение на поле боя в едином строю различных тактических маневров требовало от солдат точного выполнения приказов их командиров. Плохо обученная и слабо дисциплинированная армия к подобным действиям не способна. При отсутствии дисциплины пехотный строй, напоминавший прежде железную стену, становился рыхлым и не был способен выдержать удар атакующего противника. Римская пехота, таким образом, утрачивала то главное преимущество, которое давало ей возможность одерживать верх даже над численно превосходящим ее врагом. Те немногие подразделения римской армии, в которых еще продолжали культивироваться старые традиции военного обучения, сохраняли свою прежнюю боеспособность: отосланный в Африку корпус подавил мятеж Гильдона, далматские легионы хотя и попали в засаду и были уничтожены, однако нанесли большие потери противнику (Zos., V, 45, 2), а прибытие восточных войск в Равенну заставило Алариха снять с города осаду в тот самый момент, когда император Гонорий уже готовил корабли, чтобы бежать в Константинополь (Zos., VI, 8, 2; 9, 3).

Дестабилизация западноримской оборонительной системы.Поселение больших масс варваров на территории Империи самым губительным образом отразилось на состоянии оборонительной системы прежде всего ее западной половины. Существовавшая прежде римская военная стратегия основывалась на обороне рейнской и дунайской границ. В. И. Холмогоров весьма скептически оценивает подобную стратегию и полагает, что она заранее была обречена на неудачу [786]. Подтверждение своей концепции исследователь видит в непрекращавшихся набегах на Галлию и другие западные провинции, происходивших в 50 — 60-х. гг. IV столетия [787]. Однако, если мы проследим, в какие моменты происходили варварские вторжения, то увидим, что всякий раз им предшествовал уход римской армии с рейнской границы. Так было в 350 г., когда римские войска оставили свои позиции и ушли в Паннонию. В 363 г. аламанны могли опустошать Галлию только потому, что основная часть галльских войск вместе с Юлианом приняла участие в походе на Восток. Весной 378 г. лентиензы перешли Рейн потому, что узнали об уходе Грациана со своей армией на помощь Валенту. В 379 г. повторилась прошлогодняя ситуация: воспользовавшись отсутствием императорской армии, аламанны совершили набег на Галлию. В 388 г., когда войска Магна Максима были собраны для войны с Феодосием, на Галлию напали франки.

Таким образом, мы можем сделать вывод, что стратегия сдерживания варваров за счет укрепления естественных границ Империи не была столь малоэффективной и бесполезной, как это видится В. И. Холмогорову. В те периоды, когда на рейнской границе стояли войска, а по самому Рейну курсировал флот, набеги варваров не имели успеха и германцы предпочитали сохранять мирные договоры, заключенные с римлянами.

Тем не менее эта традиционная римская стратегия оказалась неприменимой в новой ситуации, когда на римской территории оказалось поселено большое количество готов и других варваров. Естественные границы не отделяли более Империю от варварского мира. Варвары находились уже в самой Империи и для того, чтобы вернуться к прежней стратегии, их необходимо было либо вытеснить за Дунай, либо уничтожить, либо попытаться заключить с ними союзный договор и использовать их силу в своих интересах. Совершенно избавиться от готов было невозможно: события, последовавшие вслед за адрианопольской катастрофой, способствовали превращению большой их части в римских солдат. Хуже всего было то, что римский мир оказался отныне разорванным на две части. Противоборство Запада и Востока делало из варваров мощное орудие воплощения в жизнь политических амбиций тех сил, которые оказались у власти в обеих Империях. Борьба отныне происходила не между римлянами и варварами, а между римлянами и римлянами с привлечением союзников-варваров. Борьба с Аларихом была причиной тому, что с пограничных рубежей Западной империи были уведены почти все римские воинские подразделения. Поэтому, когда в конце декабря 406 г. вандалы перешли Рейн, то они не встретили никакого организованного сопротивления со стороны римских военных властей. Последние шесть десятилетий существования Западной империи, вплоть до ее формального исчезновения (476 r.), явились, по сути, затянувшейся агонией, временем, когда не столько военная сила, сколько иллюзия могущества римского императора и идея незыблемости мирового порядка, утвержденного Римом, защищали гибнущее государство.

Войны с готами.После смерти Феодосия I главнокомандующим всех вооруженных сил Западной империи сделался Стилихон. Оставив себе лучшие войска, он отослал наименее боеспособные подразделения на Восток (Zos. V, 4, 2). Предводитель вестготов Аларих, участвовавший в походе Феодосия против Евгения, был отправлен на Балканы раньше, чем другие восточные отряды. Под предлогом задержки выплаты жалованья Аларих поднял восстание и стал разорять Мёзию и Фракию. В феврале-марте 395 г. он опустошил Балканы вплоть до самого Константинополя (Claud., Ruf., 2, 70 sqq. 179 sqq.). За это Руфин, бывший опекуном императора Аркадия, лишил Алариха звания магистра армии и оставил под его властью только готских федератов (Zos, V, 5, 4). Возмущенный этим, вождь готов покинул Фракию и двинулся в Македонию и Фессалию, разграбляя все на своем пути. В 396–397 гг. он начал наступление на Грецию (Claud., Ruf., 2, v. 186 sqq.; BG, v. 183–193; 496; 513–517; 535–543; 564–567; Stil., I, v. 173–187; 277 — 299; 2, v. 191–217; Eutrop., II, v. 214–218; IV Cons., v. 461–483; Hieron., Ep., 60, 16; Eunap., VS, 476, 482; Philost., 12, 2; Suer., VII, 10; Oros., VII, 36–37). По тайному сговору с варварами начальник гарнизона Фермопил Геронтий открыл нм проход, после чего готы хлынули в Элладу, захватывая и разрушая все на своем пути. Лишь Фивы избежали печальной участи, благодаря крепости стен. Оставив Беотию, Аларих подошел к Афинам. Потерпев неудачу и здесь, он двинулся на Пелопоннес, где захватил Коринф, Аргос и Спарту (Zos., V, 6, 4–5).