Натан Эйдельман - «Быть может за хребтом Кавказа»

Мы — пленники слов, заложники терминов. Понятия, заключенные в них, возникают из опыта и потребностей людей, а потом уже существуют как бы сами по себе. В том числе и понятия географические.

Азия — древнейший географический термин, притом весьма неопределенного значения. Это, собственно, даже не континент (им является гигантская Евразия), а огромное географическое пространство, страна света, отделенное океаном от других континентов только с севера, востока и (не полностью) с юга. Западная граница Азии, проходящая большой частью посуху и одновременно являющаяся восточной границей Европы, условна и подвижна, служит рубежом не столько географическим, сколько историко-культурным. Тем более это относится к юго-западной границе, проходящей в кавказских пределах. Здесь нет четко обозначенной линии. Ее проводят и по Главному Кавказскому хребту, и по государственной границе СССР с Турцией и Ираном, и несколько севернее Большого Кавказа, примерно по реке Маныч.

Азиатско-европейская граница легко проницаема. Испокон веков волны нашествий легко перехлестывали ее сперва с востока на запад, потом — в противоположном направлении. Азия наступала на Южную Италию, проникла было в центр Франции, покрыла весь Пиренейский полуостров, доходила до врат Вены. Однако контакты Западной и даже Юго-Восточной Европы (Балканы) с Азией были хотя и продолжительны, но не столь органичны, как Восточной Европы. Азия пришла в Западную Европу, когда там на местной почве уже возникли и укрепились основные первоначальные устои социально-экономической, политической и религиозно-культурной жизни общества в их специфических этнических формах. Многовековое арабо-исламское господство на Пиренеях и османо-исламское господство на Балканах оставило зримые следы в этнокультурной сфере, но не пресекло изначальную историческую традицию, возрожденную после освобождения на новой исторической основе.

Историческое развитие Восточной Европы с самого начала шло не только параллельно, но и в тесном контакте с развитием сопредельных стран Азии. И эти контакты, образующие комплекс военных, экономических, политических, этнокультурных связей и взаимоотношений, продолжаются по сию пору. Причем характер этих связей существенно отличается от тех, которые сложились между Западной Европой и Азией. Во втором случае это почти всегда была улица с односторонним движением, где преобладали насилие, грабеж, эксплуатация. Сперва брала верх Азия, потом — Европа. Взаимообогащение культур было относительно незначительным и проникало в элитарные слои общества.

В первом же случае с самого начала были два встречных потока. Киевская Русь впервые встретилась с азиатской степью. Затем был татаро-монгольский вал, потом — контрнаступление Москвы, «взятие Казани и Астрахани плен», далее — покорение Сибири, проникновение к предгорьям Кавказа, в казахские степи, неуклонное продвижение к Тихому океану, присоединение Закавказья, завоевание самого Кавказа, среднеазиатских ханств. К концу XIX в. Россия стала великой азиатской державой.

Разумеется, встреча России с Азией, растянувшаяся на десять веков, не протекала идиллически. Достаточно было железа и крови. Жертвы обеих сторон были неисчислимы. Сперва страдали больше восточные славяне (последний набег крымцев отмечен в 1768 г.), затем — азиатские «инородцы».

Поглощение Россией значительной части Азии было процессом не только длительным, но и неравноценным в отношении различных частей континента. Для Северной и Северо-Восточной Азии (Сибирь и Дальний Восток) характерна внутренняя колонизация. Существовавшие там полугосударственные, раннефеодальные образования племен были легко сокрушены казаками. Большая же часть региона была слабо заселена малочисленными народами, находившимися на крайне низкой ступени развития. Эта часть Азии, следовательно, стала подходящим полем для этнической ассимиляции и хозяйственного освоения русскими. Коренное население (в основном тюркское по языку и монгольское по расовым признакам) частично смешалось с русскими, частично было оттеснено, частично истреблено порохом и водкой.

Исторические связи России с Казахстаном и Средней Азией возникли давно, но непосредственные контакты были не столь уж продолжительны. Колонизация региона произошла сравнительно быстро и в принципе не отличалась от той, которую проводили западноевропейские державы в Азии и Африке. Разница была лишь в том, что колонии Англии, Франции, Нидерландов были заморскими, а русский Туркестан — колонией «сухопутной». Но сухой путь из метрополии в колонию был не короче и не дешевле (особенно до прокладки железных дорог), чем морской путь в Индию или Африку.

Правда, были не только колонизаторы, но и колонисты. Русские, в отличие от западноевропейских, в большинстве принадлежали к трудовым слоям населения. Однако национального сближения при царизме между русскими и местным коренным населением, за небольшими исключениями, не произошло. Мешали этнокультурные (в особенности религиозные) барьеры и различия, преодолеть которые за короткий исторический срок было невозможно. Поверхностной русификации подверглись только поступившие в услужение царским колонизаторам феодально-байская элита (и то далеко не вся) и нарождавшаяся национальная интеллигенция, впрочем политически враждебная России.

Кавказ образует особый азиатский регион, с одной стороны, сохранявший свое национальное своеобразие, с другой стороны, тесно и органически связанный с русской историей, с русской культурой. Географически он представляет собой огромный перешеек между Черным и Каспийским морями, на территории которого впервые встретились Русь и Азия. Именно степняки Предкавказья на копытах своих коней принесли на Русь азиатскую пыль. Вообще, в старину граница Азии проходила гораздо западнее нынешней, совсем недалеко от Киева, Владимира, Москвы. На Дону в 1380 г. произошла смертельная схватки с Азией возрождавшейся под руководством Москвы Руси. Прошло менее двух веков, и во внешней политике России возникло юго-восточное кавказское направление. Здесь темпы продвижения были невелики, ибо приходилось думать не только о наступлении, но и об обороне. Азия контратаковала, и порой успешно. Стрельцам Грозного пришлось скрестить оружие с янычарами знаменитого турецкого султана Сулеймана Кануни («Великолепного», как называли его в Европе). Именно между Черным и Каспийским морями в течение трех с половиной столетий проходил один из фронтов исторического противоборства царской России с султанской Турцией и шахским Ираном.