Сильвен Гугенхейм - Империи Средневековья. От Каролингов до Чингизидов

В начале своего правления аббасидские халифы усилили контроль над судьями, тем самым посягнув на исключительные полномочия наместников провинций. Для этого Харун ар-Рашид учредил должность верховного кади, который должен был контролировать деятельность провинциальных судей. Кади на местах действовали сообща с префектами, которые приводили приговоры в действие с помощью надзирателей на рынках, называвшихся «мухтасибами». Они следили за соблюдением исламских моральных норм во всех сферах жизни. Во главе этой иерархической структуры стоял визирь («вазир»), наделенный при разных правителях самыми разными полномочиями: он мог быть поверенным власти, представителем семьи пророка, главой администрации и т. д. Административный аппарат и армия управлялись центральной властью с помощью ряда служб с четко очерченными задачами. Самыми важными среди них были канцелярия, ответственная за делопроизводство и печать халифа; служба, отвечавшая за сбор налогов, а также почтовое ведомство, организованное по сасанидской модели и подразделявшееся на подведомства, осуществлявшие надзор за конкретными путями сообщения, их устройством и содержанием. Империя имела четкое административное деление. Каждый регион должен был отчитываться о своих доходах перед казначейством халифа.

Вокруг трона собирались группы самого разного социального происхождения, поддерживая режим с разной степенью успешности. Аль-Мансур окружил себя крайне причудливым ареопагом. В него входили «военачальники, клиенты („мавали“), соратники („сахаба“) и члены его семьи». Кем были эти «соратники»? Хронисты весьма туманно упоминают об арабах и ученых, неофициально выполнявших функции пропагандистов халифа. Что касается «клиентов», то речь шла уже не о местных жителях, обращенных в ислам, которым приходилось искать себе патрона среди представителей арабских кланов, но о людях, напрямую пользующихся покровительством государей или их приближенных. Чаще всего ими становились чиновники низкого социального происхождения или рабы-вольноотпущенники, преданные своему господину.

Нередко в среде клиентов и иных придворных групп случались стычки, например между хорасанскими и арабскими военачальниками. В это время появилась новая активная группа — секретари («куттаб»), занимавшиеся государственными делами при дворе. По большей части они были из числа «мавали». Растущая востребованность их деятельности позволила им играть более значительную роль, особенно со времени царствования Харун аль-Рашида, при дворе которого их было великое множество.

Противостояние этих фракций и групп, придворные интриги и экономические проблемы в провинциях не позволили создать стабильную и долговечную политическую организацию, что стало очевидно спустя 50 лет после прихода Аббасидов к власти. Они были поглощены отстаиванием своих прав на верховную власть, так как ничто к тому времени не смогло заменить родовую солидарность, обеспечивающую легитимность правителей, — ее ослабление и стало одной из причин падения Омейядов. После смерти Харуна ар-Рашида в 809 г. с воцарением каждого нового правителя ситуация все более осложнялась, Аббасидская династия все время лавировала между различными течениями и веяниями.

Говоря об интеллектуальном и религиозном контексте, следует отметить, что Аббасиды не пользовались безусловной поддержкой среди религиозных деятелей, несмотря на то что принадлежали к семье пророка. Малик ибн Анас, прославленный основатель маликитской школы права, был противником халифа аль-Мансура и одобрял восстания шиитов-хасанидов в Медине. Более того, он объявил, что клятвы, принесенные новому правителю под принуждением, не имеют силы. Аль-Махди (775–785) хотел казаться защитником ислама: он расширял мечети в важнейших городах империи, например в Мекке и в Иерусалиме, и развивал паломнические пути. Кроме того, он начал масштабное преследование так называемых зиндиков («двуличных мусульман и еретиков»), обратившихся в ислам без искренней веры и достаточного знания Корана. Репрессии были направлены против манихеев, которые приняли ислам, но подозревались в тайной приверженности своим прежним верованиям. В действительности учиненные дознания должны были выявить политических оппонентов аббасидской власти. Во время своего правления аль-Махди пошел на примирение с алидами, утвердив себя в роли главы мусульманской общины.

Источники свидетельствуют о том, что ситуация нормализовалась при Харун ар-Рашиде, которому удалось назначить верховным кади Абу Юсуфа (ум. 798), знаменитого представителя ханафитской школы в Ираке и автора трактата о земельном налогообложении, в котором он призывал халифа править по справедливости, но напоминал его подданным о том, что они должны всецело подчиняться своему государю.

Несмотря на то что новая власть была поглощена решением запутанных проблем законодательства, она не могла оставаться в стороне и от различных течений богословской мысли. Аббасиды помнили, что теологические распри на излете Омейядского халифата привели к незамедлительным политическим последствиям. Они не забыли наставления проповедника Хасана аль-Басри, написавшего омейядскому халифу Абд аль-Малику послание, в котором он отстаивал «кадаритское» положение, согласно которому верующий нес полную ответственность за совершенные поступки. Этот тезис, перенесенный в политическую плоскость, ставил под сомнение авторитет правителя, по отношению к которому более не требовалось проявлять безусловное послушание. В то же время хорошо известно, что Хасан аль-Басри не одобрял восстания, предпочитая повторять, что следует терпеливо переносить бесчинства тиранов, смотря на них как на наказание, ниспосланное Богом.

В вопросе о реальной власти халифа столкнулись два положения. Первое: «Нет послушания творениям в ослушании Творца!», из чего следовала возможность неподчинения имаму, что могло привести к анархии. Второе: «Нужно подчиняться имаму, не задумываясь о том, насколько его приказы соответствуют Божественной воле». Ибн аль-Мукаффа предложил нечто среднее: «Утверждая, что не стоит подчиняться имаму, если он не подчиняется Господу, мы посягаем на Божественные прерогативы и правовые санкции, над которыми Бог никому не давал власти». Таким образом, Ибн аль-Мукаффа изящно разграничил веру и разум. В первом случае халиф не имел никакой власти над постановлениями, принятыми в соответствии с исламским правом; во втором случае он принимал те решения, что считал верными. Аль-Мукаффа был казнен по невыясненным причинам в годы правления аль-Мансура в возрасте 36 лет — к тому времени Аббасиды находились у власти около восьми лет.