Сергей Нечаев - Всемирная история глазами кошек

Таким образом, когда вам захочется сказать, что кошки более глупые, чем собаки, ибо они не поняли, что задача, поставленная перед ними, невыполнима, вспомните следующее: собаки разделяют с нами жизнь уже почти 30 тысяч лет, то есть на 20 тысяч лет дольше, чем кошки. Они значительно более настроены «на человеческую волну», то есть на наши эмоции и наши желания, чем любое другое животное на планете. Действительно, вполне возможно, что наше радио — это единственное радио, которое слушают собаки.

Со своей стороны, кошки могут нас слушать, если им этого захочется (что, собственно, и показал тест с указывающим пальцем), но они не следят за каждым движением наших губ, как собаки. Они слушают и другие станции. И именно поэтому их так трудно изучать. Кошки, как это прекрасно известно всем их владельцам, — это существа очень умные. Но для науки их разум остается совершенно непроникаемым черным ящиком.

Однако еще имеется надежда. Ученые начинают экспериментировать по-новому, изучая разум животных, и они вполне могут прийти к пониманию кошачьего разума.

Брайан Хэр, например, остается оптимистом. Хоть он и является одним из главных экспертов в области изучения собак, он говорит, что его не удивит, если он увидит исследователей, интересующихся кошками.

«До 1998 года, — объяснил мне он, — никто не находил собак интересными, а теперь посмотрите, сколько мы всего узнали о них. Мне кажется, что кошки представляют собой следующий горизонт».

Даже если кошачий разум — это черный ящик, это ящик, который имеет смысл изучать.

Эта статья из журнала Science & Sante заставляет задуматься: а чем кошачий разум отличается от разума других животных?

Прежде всего, и это сразу бросается в глаза, коты и кошки более независимы от человека. Те же собаки в случае неудачи тут же смотрят на человека, что он скажет, а вот коты и кошки пытаются найти решение сами. Или вот, например, бобры. Наблюдая за тем, как они строят свои плотины, люди сначала пришли к выводу, что они очень умные: настолько сложны оказывались выполняемые ими действия. Однако потом ученые понаблюдали за ними и поняли, что бобрята совершенно не учатся у «старших товарищей» строительному искусству, что все движения бобров шаблонны и неизменны, а вся из «разумность» — это лишь слепой инстинкт.

Хорошо, но ведь есть еще обезьяны и дельфины, а они — точно самые умные из животных. А из птиц — вороны. Плюс еще очень умные и хитрые — крысы…

А чем вообще кошачий разум отличается от обычного животного инстинкта? Ведь были же времена, когда котам и кошкам приписывали всяческие чудеса и даже ставили их инстинкт выше человеческого разума, видя в нем частицу чего-то божественного, снизошедшего свыше? Но потом вера в чудодейственность инстинкта исчезла, и он оказался не чем иным, как рядом инертных привычек, образовавшихся путем ассоциаций и часто повторявшихся рефлекторных движений. Как у тех же бобров. В таком виде инстинкт стал из данной свыше способности, направляющей к благоприятному и отвращающей от неблагоприятного, чем-то противоположным разуму.

В 1809 году французский ученый-естествоиспытатель Жан-Батист Ламарк написал:

Инстинкт животных — это наклонность, вызываемая ощущениями на основе возникших в силу их потребностей и понуждающая к выполнению действий без всякого участия мысли.

Без всякого участия мысли? Но можно рассуждать иначе. Ведь, в самом же деле, инстинкт не всегда предшествует разуму. Он же иногда следует за ним, и это видно по многим проявлениям инстинкта даже у самых низших видов животных. Может быть, это обстоятельство и обманывало людей, заставляя их видеть разумную целесообразность там, где на самом деле имела место одна механическая инерция наследственной привычки, периодически повторяющаяся не только без всякой цели и смысла, но порой и во вред животному. Типичный пример: привычка кошки зарывать свой помет в землю. Очень может быть, что при образовании этой привычки кошкой руководили какие-то разумные мотивы, но когда эта привычка сформировалась, кошка стала действовать с бессознательной аккуратностью вращающегося маховика паровой машины. Теперь кошка, находясь в комнате, при виде своего помета, непременно поскребет пол задними лапами, нисколько не отдавая себе отчета в том, что в этом случае подобное действие лишено всякой разумной целесообразности.

Это же — проявление машинального бессмысленного инстинкта! Но, с другой стороны, подобные проявления можно встретить на каждом шагу и в жизни человека, и во всемирной истории. Примеров тому множество. В частности, это любые суеверия, из которых, кстати, многие имеют свое историческое происхождение, показывающее, что они не всегда были столь бессмысленны, как в наше время.

Инстинкт принуждает животных к выполнению действий без всякого участия мысли? А разве не по этому поводу иронизировал в 1867 году русский публицист Д. И. Писарев:

На языке всех образованных народов существуют такие слова, которые каждый здравомыслящий человек должен употреблять всегда с крайней осмотрительностью. А еще гораздо лучше было бы совсем не употреблять их, но, к сожалению, это почти невозможно. Ум, чувство, инстинкт, талант, гений, темперамент, характер и разные другие выражения, относящиеся к психической жизни животных организмов, — все это очень опасные и неудобные слова. Они заслоняют собою живые факты, и никто не знает наверное, что именно под ними скрывается, хотя каждый ежеминутно произносит эти слова и при этом всегда старается этими непонятными словами что-то такое выразить и что-то такое объяснить. Вопрос об умственных способностях всех животных, стоящих ниже человека, совершенно затемнен разными непонятными словами, которые приносят особенно много вреда, потому что все к ним прислушались и привыкли, и все воображают, будто в этих знакомых словах заключается очень определенный смысл. Вам ежеминутно случается слышать, что собака любит хозяина по инстинкту, кошка преследует мышей по инстинкту, ласточка вьет гнездо по инстинкту, пчела устраивает восковую ячейку по инстинкту. Куда как это хорошо и удобно! Все по инстинкту! А что такое инстинкт — это всякий понимает; это вот — когда собака любит хозяина, кошка преследует мышей, ласточка и т. д.; вот это и есть инстинкт. Поняли вы теперь, почему собака любит хозяина, почему кошка и т. д.? Ну, как же не понять. Вы знаете Петра? — Нет, не знаю. — Да это тот, что женат на Авдотье. — Да я и Авдотью не знаю. — Ах, Боже мой, да это та, что замужем за Петром. — А! Ну, теперь знаю и Петра, и Авдотью. Давно бы вы мне так объяснили. Благодарю вас покорно за то, что научили меня уму-разуму! Мы почти всегда рассуждаем таким манером, т. е. неизвестного Петра объясняем неизвестною Авдотьей, а потом, когда прислушаемся во время объяснительного разговора к обоим неизвестным именам, начинаем считать их известными, и вопрос оказывается решенным. Насколько подобное решение вопросов может быть полезно для нашего умственного развития, — об этом пусть рассуждает мой просвещенный читатель, как ему самому будет угодно.