Ричард Эванс - Третий Рейх. Дни Триумфа. 1933-1939

Те же самые идеи, которые вдохновили на создание «Школ Адольфа Гитлера», Орденских замков и в меньшей степени НАПОЛАС, также явно повлияли и на другую элитную школу, основанную под эгидой Эрнста Рёма и СА: Национал-социалистическую среднюю школу на Штарнбергском озере. Частная школа, принадлежащая штурмовикам, открылась в январе 1934 года и просуществовала только несколько месяцев, до тех пор, пока по приказу Гитлера не застрелили Рёма. В отчаянии директор школы старался сохранить ее, заручившись поддержкой сначала Франца Ксавера Шварца, имперского казначея, а затем штаба Рудольфа Гесса, где ключевым должностным лицом был Мартин Борман. 8 августа 1939 года Гесс переименовал ее в Имперскую школу НСДАП в Фельдафинге, к этому времени она уже стала самой успешной из всех нацистских элитных школ. Она располагалась в сорока виллах, некоторые из которых были конфискованы у их еврейских владельцев, учебным процессом в школах управлял Нацистский союз учителей, а все учителя и ученики автоматически являлись членами СА. Имея таких сильных покровителей в высших эшелонах партии, школа без особого труда получила щедрое финансирование и первоклассное оборудование, так как она была сильнее связана с учительской профессией, то в ней предоставлялось гораздо лучшее образование, чем в других элитных школах, хотя в ней также особое внимание уделялось спорту, физической подготовке и развитию характера. Но были и критики, которые считали, что ученики, часто это были наследники высокопоставленных партийных чиновников, учатся там только кутить и гулять [743] Frohlich, «Die drei Typen», 208-10; Baumeister, NS-Fuhrungskader, 81-5; Scholtz, NS-Ausleseschulen, 299-324. . В целом ни одна из элитных школ не достигала стандартов старых немецких школ. В подходах к образованию эти школы были эклектичны и часто противоречивы, им не хватало цельной образовательной концепции, способной послужить основанием для обучения новой функциональной элиты, которая в будущем смогла бы управлять такой современной и высокотехнологичной нацией, как Германия. Накануне войны в шестнадцати НАПОЛАС, десяти «Школах Адольфа Гитлера» и Имперской школе училось в общей сложности 6000 мальчиков и 173 девочки, они составляли только малую часть всей системы школ-интернатов, в это же время в сентябре 1939 года в других пансионах занималось 36 746 учеников обоих полов, то есть в шесть раз больше [744] Baumeister, NS-Fuhrungskader, 88-90; Scholtz, NS-Ausleseschulen, 288. .

Тем не менее накануне Второй мировой войны низкие учебные показатели, которые были очевидны в НАПОЛАС, «Школах Адольфа Гитлера» и Орденских замках, стали распространяться и на систему государственных школ. На всех уровнях формальному обучению уделялось все меньше внимания, в 1936 году количество часов, выделяемых в государственных школах на физическое воспитание и спорт, увеличилось до трех в неделю, затем, в 1938 году, — до пяти, на теоретические предметы выделялось меньше времени, чтобы оставить место для идеологического воспитания и подготовки к войне [745] Eilers, Die nationalsozialistische Schulpolitik, 21-2. . Дети все еще изучали чтение, письмо и арифметику, а в некоторых средних школах и гораздо больше этого, но не могло быть больших сомнений в том, что качество образования постепенно снижалось. К 1939 году работодатели стали жаловаться на слабые знания выпускников по языку и арифметике, и на то, что «с некоторого времени постоянно падает уровень школьных знаний экзаменуемых» [746] Industrie- und Handelskammer Saarbrücken, cited in Behnken (ed.), Deutschland-Berichte, VI (1939), 317, дополнительные примеры. . Но режим по этому поводу не волновался. Как заявил Ганс Шемм, руководитель Национал-социалистического союза учителей до 1935 года: «Цель нашего образования — это формирование характера», он пожаловался на то, что детей пичкают слишком большим количеством знаний, а это идет в ущерб формированию характера. Он сказал: «Пусть у нас будет на десять пудов меньше знаний, но на десять калорий больше характера!» [747] Hans Schemm, Hans Schemm spricht: Seine Reden und sein Werk (Bayreuth, 1941 [1945]), 243-7, цитируется в Mosse (ed.), Nazi Culture, 282-3; также Behnken (ed.), Deutschland-Berichte, FV (1937), 868-9; там же, 1051-4. Свое влияние оказали и растущая деморализация профессии учителя, и усиливающаяся нехватка сотрудников, и постоянное увеличение размера классов.

Как мы уже видели, Гитлерюгенд оказал на академическое образование глубоко разрушительное влияние. «Мероприятия Гитлерюгенда, — говорилось в одним из докладов социал-демократов в 1934 году, — постепенно разрушают школу. Учителям приходится практически каждую неделю отпускать учеников с занятий [748] Там же, 1 (1934), 575. . Отмена обязательных церемоний, приуроченных к Государственному дню молодежи, подготовка к которым каждый год занимала до 120 часов, не сыграла здесь большой роли [749] Trapp, Kölner Schulen, 67, 12-23. . Несмотря на военную дисциплину в школах, поступали многочисленные сообщения о беспорядках и нарушениях, жестокостях учеников по отношению друг к другу [750] Behnken (ed.), Deutschland-Berichte, IV (1937), 866. . «Больше нельзя говорить о том, что у учителей есть какой-то авторитет, — отметил в 1937 году один из агентов социал-демократов. — В школе все решают маленькие, задравшие нос хулиганы из Гитлерюгенда» [751] Там же, IV (1937), 878. .

В этом же году учителя одного из районов Франконии в полугодовом отчете своей ветви Союза национал-социалистических учителей жаловались на то, что отношение учеников к образованию постоянно давало повод к беспокойству и обоснованным жалобам. У многих из них нет ни желания работать, ни чувства долга. Многие ученики думают, что смогут сдать выпускные экзамены, просто отсидев за партой все положенные восемь лет, даже если они не дотягивают до требуемого интеллектуального стандарта. Подразделения Гитлерюгенда и Юнгфолька никак не поддерживают школу, напротив, именно эти ученики, имеющие в Гитлерюгенде высокие звания, отличаются особенно непослушным поведением и ленью. Важно отметить, что дисциплина в школах падает, и это не может не беспокоить [752] «Aus Tätigkeitsbericht des NSLB, Gau Mainfranken, Fachschaft II (Höhere Schulen), für das 2. und 3. Vierteljahr 1937», in Broszat etal. (eds.), Bayern, I. 542-3. .

К 1939 году уровень образования значительно снизился. Как отметил один из наблюдателей социал-демократов в июне 1937 года: «Наблюдаете ли вы за тем, как молодые люди играют и работают, читаете ли вы то, что они пишут, или приходите к ним домой, просматриваете ли вы их расписание или даже наблюдаете то, что происходит в лагере, вы увидите, что существует только одна воля, которая управляет всей этой тщательно спланированной и как никогда эффективно работающей машиной: воля к войне» [753] Behnken (ed.), Deutschland-Berichte, IV (1937), 834. См. также Georg Schwingl, Die Pervertierung der Schule im Nationalsozialismus: Ein Beitrag zum Begriff «Totalitäre Erziehung» (Regensburg, 1993), 159-64 («Schule als vormilitärische Institution»). .