Ричард Эванс - Третий Рейх. Дни Триумфа. 1933-1939

Геринг и Баке много сил тратили на то, чтобы поддержать внутреннее производство продуктов питания: для этого предпринимались такие меры, как займы фермерам на покупку техники с небольшими процентами, снижение цен на удобрения, ценовые стимулы для производства зерна, яиц и подобных дефицитных продуктов, а в некоторых случаях — требования выращивать культуры, позволяющие получать растительные масла и жиры, а также сырье для текстиля, например лен. Они также старались справиться с растущей нехваткой рабочей силы в сельском хозяйстве. С самого появления Третьего рейха сотни и тысячи людей направлялись на фермы, чтобы возместить постоянную нехватку рабочих рук, хотя многие из них были слишком молоды, недостаточно сильны физически или слишком мало знали о крестьянском труде, чтобы принести большую пользу. Даже заключенные концентрационных лагерей направлялись на работы по очистке болотистой местности для ее последующей обработки. Не об этом думал Дарре, когда учреждал имперские крестьянские дворы и Имперское продовольственное управление. Накануне войны от его изначального плана уже совсем ничего не осталось [886] Gies, «Die Rolle»; Jürgen von Krüdener, «Zielkonflikte in der nationalsozialistischen Agrarpolitik: Ein Beitrag zur Diskussion des Leistungsproblems in zentralgelenkten Wirtschaftssystemen», Zeitschrift für Wirtschafts- und Sozialwissenschaften, 94 (1974), 335-61; Behnken (ed.), Deutschland-Berichte, V (1938), 488-98; Gustavo Corni, Hitler and the Peasants: Agrarian Policy of the Third Reich, 1930 — 1939 (Princeton, N.J., 1990 [1989]), 245-68; Beatrix Herlemann, «Der Bauer klebt am Hergebrachten»: Bäuerliche Verhaltensweisen unterm Nationalsozialismus auf dem Gebiet des heutigen Landes Niedersachsen (Hanover, 1993), 74-7 и 145-53; Farquharson, The Plough, 71-106. .

На самом деле к 1939 году Германия смогла сама себя обеспечить некоторыми основными продуктами, такими как хлеб, картофель, сахар и мясо, но множество продуктов, в основном жиры, бобовые (кроме чечевицы) и даже яйца, приходилось импортировать в значительных количествах, чтобы удовлетворить спрос. Количество сельскохозяйственных рабочих за период с 1933 по 1939 год упало на 1,4 миллиона, отчасти потому, что были уволены иностранные рабочие, отчасти из — за того, что; поди продолжали уходить на более высокооплачиваемую работу я городах [887] См. Corni, Hitler and the Peasants, 220-44; Farquharson, The Plough, 183-202; Herlemann, «Der Bauer», 154-71. . Освоения новых земель было недостаточно, чтобы что-то существенно изменить. В 1938 году 30 % корма для лошадей, которые все еще были очень важны для военной транспортной системы, приходилось импортировать. Урожай злаков в 1939 году был не намного лучше, чем в 1913-м. Накануне войны около 15 % поставок продуктов в Германии все еще приходило из-за рубежа [888] Volkmann, «The National Socialist Economy», 293-300, 350-54. .И в этом нацисты тоже видели указание на необходимость завоевания «жизненного пространства» на востоке, чтобы восполнить дефицит. С другой стороны, то, что торговые соглашения, заключенные Шахтом, обеспечили дешевую сельскохозяйственную продукцию из Юго-Восточной Европы, позволило Гитлеру и Герингу избежать более драконовских мер и не заставлять крестьян полностью подчиняться требованиям автаркии, что еще больше бы их оттолкнуло. В деревнях не нужно было вводить военные законы и организовывать очередные принудительные работы, чтобы удовлетворить требованиям государства. Таким образом, некоторые меры, которые ранее ввел Дарре, сохранились, и в 1939 году фермеры уже могли сказать, что за последние шесть лет их ситуация улучшилась, общий доход от сельского хозяйства вырос на 71 % по сравнению с уровнем 1933 года, это гораздо меньше, чем в промышленности, но все же накануне войны обстановка была лучше, чем в 1920-х годах [889] John H. Farquharson, The Plough, 169-70; хороший пример успешного перехода к автаркии в одной области см. в John Perkins, «Nazi Autarchic Aspirations and the Beet-Sugar Industry, 1933-39», European History Quarterly, 20 (1990), 497-518; более общее описание см. в Corni, Hitler and the Peasants 156-83. .

Немецким потребителям пришлось не так сладко. По мере того как государство готовило продовольственные запасы для войны и переводило работников сельского хозяйства в промышленность, связанную так или иначе с вооружением, все большее количество продуктов начинали выдавать по карточкам. К началу весны 1939 года ввели карточки на фрукты и кофе, а на сливочное и растительное масла они были введены уже давно. Яблоки оставались несобранными, потому что работников, которые это делали, перевели в города. Людям советовали выращивать фрукты самим и консервировать их на зиму. После нескольких бедных урожаев в середине 1930-х годов, вызванных плохой погодой, похолодания весной 1938 года, во время которого замерзли цветки деревьев, и эпидемии ящура у скота в том же году поставки продовольствия отнюдь не улучшились. Сократился импорт кофе, потому что нехватка твердой валюты в Германии ограничивала возможности импортеров платить за него. Из-за нехватки пшеницы и ржи работу пекарей стали официально контролировать, они должны были печь только «гомогенизированный хлеб», сделанный из смеси низкосортных видов муки. Белый хлеб можно было купить только предоставив медицинский сертификат. Чтобы люди не уходили от контроля и не покупали молоко напрямую у производителей, молочные фермы с 1 января 1939 года должны были отправлять всю свою продукцию на центральные молочные склады. Позднее, в этом же году, сообщалось, что в Мюнхене в Пасхальную неделю невозможно было найти яиц, а в Эльберфельде люди не могли испечь пасхальные куличи из-за того, что не было масла. Были организованы специальные курсы для домохозяек, где им показывали, как готовить «рыбный гуляш», потому что для настоящего гуляша практически невозможно было купить мясо. 28 марта 1939 года мясной отдел в супермаркете «Херти» на Донхоффплатц в Берлине был открыт только для того, чтобы продавать зарегистрированным покупателям их недельную порцию жиров; свежего или замороженного мяса не было вообще. Нехватка продовольствия неизбежно привела к процветанию черного рынка дефицитных продуктов. На берлинских рынках фруктов не оставалось уже в семь часов утра, еще до прихода инспекции, которая должна была удостовериться, что владельцы торговых палаток не выходят за установленные ценовые рамки. Импортные фрукты, такие как бананы и апельсины, было особенно трудно найти. Обойти эти правила могли только состоятельные люди, встающие очень рано, цены при этом были значительно выше установленного максимума. В Руре многие рабочие могли позволить себе есть мясо только один раз в неделю. В мае 1939 года агент социал-демократов сообщал: «Люди сильно страдают от нехватки всех видов продовольствия и приличной целой одежды. Но, — добавил он, — это не приводит ни к каким беспокойствам, кроме очередей перед магазинами, которые стали обычным явлением» [890] Behnken (ed.), Deutschland-Berichte VI (1939), 624-42; подробное исследование производства продовольствия и рыночного регулирования см. в Comi and Gies, Brot, 251-395. .