Ричард Эванс - Третий Рейх. Дни Триумфа. 1933-1939

Эта новая система отношений в промышленности отражала важную победу работодателей, которых поддерживали Гитлер и нацистское руководство и которые отчаянно нуждались в сотрудничестве промышленности в проведении перевооружения. Пока новые координаторы труда с открытым презрением говорили об идее корпоративного государства, шансы Организации фабричных ячеек на распространение своих идей были перечеркнуты убийством Рейнгарда Мухова в ресторанной драке 12 сентября 1933 года. Это лишило радикальное крыло Трудового фронта движущей силы и открыло дорогу Лею, который стал намного опытнее в переплетениях трудовых отношений по сравнению с предыдущей весной, и смог вернуть себе лидерство. 1 ноября 1933 года Лей сказал рабочим на заводе «Сименс» в Берлине: «Мы все — солдаты труда, и некоторые командуют, а некоторые подчиняются. Мы снова должны научиться уважать подчинение и ответственность… Мы не можем встать на капитанский мостик все сразу, потому что тогда некому будет поднимать паруса и тянуть канаты. Нет, мы не можем все стать командирами и должны принять этот факт» [1129] Цитируется в Broszat, Der Staat Hitlers, 190 (сноска). .

Лей реорганизовал Трудовой фронт, избавившись от остатков профсоюзной культуры и взглядов и упразднив последние самостоятельные функции Организации фабричных ячеек, поддавшись давлению Министерства труда и новых законов о труде, требовавших отмены ее участия в переговорах по соглашениям о зарплате. Трудовой фронт был преобразован в том же ключе, что и партия — вертикальная организация заменила прошлое параллельное представительство рабочих, офисных служащих и других. Теперь он состоял из ряда центральных департаментов — пропаганды, юридического, образовательного, социального и т.д., приказы которых спускались в соответствующие отделы на региональном и местном уровнях. Старые чиновники Организации фабричных ячеек делали все, что было в их силах, чтобы саботировать работу новой системы, но после «Ночи длинных ножей» они были уволены скопом. За этими политическими маневрами лежало понимание Гитлера и других лидеров режима, что перевооружение, их главный экономический приоритет, можно было осуществить быстро и без проблем, только удерживая рабочих под контролем. Это подразумевало исключение наиболее революционных элементов в Трудовом фронте наряду с подавлением любых идей о «второй революции», выдвигавшихся коричневыми рубашками и их руководителями. К осени 1934 года стало очевидно, что в битве за лидерство в трудовых отношениях работодатели взяли верх. Однако в результате этой борьбы они не смогли добиться того, к чему реально стремились. Организация и структура низовых уровней национал-социализма действительно имела много общего с тем видом управления и промышленных отношений, к которым стремились многие работодатели в 1920-х и начале 1930-х годов, но она также предполагала серьезный уровень вмешательства в трудовые отношения со стороны государства, Трудового фронта и партии в тех областях, где руководство традиционно желало единоличного контроля. Профсоюзы ушли в прошлое, но несмотря на это, работодатели больше не были хозяевами в своих домах [1130] Heidrun Homburg, Rationalisierung und Industriearbeit. Arbeitsmarkt — Management — Arbeiterschaft im Siemens-Konzern Berlin 1900 — 1939 (Berlin, 1991), 681-2. .

Тем временем аппарат Германского трудового фронта быстро заработал репутацию, вероятно, самого коррумпированного из всех главных институтов Третьего рейха. За это большую ответственность нес сам Лей. Положение главы Трудового фронта сделало его очень обеспеченным человеком с зарплатой в 4000 рейхсмарок, к которым добавлялось 2000 рейхсмарок за пост начальника партийной организации, 700 рейхсмарок за работу депутатом рейхстага и 400 рейхсмарок за должность прусского государственного советника. Но это было только начало. Его книги и брошюры, которые рекомендовалось покупать служащим Трудового фронта оптом для распространения среди членов, приносили солидные отчисления, а доход от его газеты, 50 000 рейхсмарок в год, направлялся прямиком в его карман. Лей свободно использовал на личные нужды значительные средства, конфискованные Трудовым фронтом у прежних профсоюзов, а в 1940 году он получил в дар от Гитлера один миллион рейхсмарок. Имея такие средства, он купил несколько огромных вилл в самых фешенебельных районах немецких городов. Текущие расходы, которые в его вилле в берлинском районе Грюневальд включали зарплату повара, двух нянь, горничной, садовника и экономки, покрывались Трудовым фронтом до 1938 года, и даже после этого он оплачивал все расходы Лея на развлечения. Он увлекался дорогими автомобилями и подарил два своей второй жене. У Лея также был железнодорожный вагон, переделанный для личного использования. Он коллекционировал картины и мебель для своих домов. В 1935 году он приобрел поместье рядом с Кёльном и немедленно приступил к его превращению в нацистскую утопию. Он сломал старые здания и нанял архитектора Клеменса Клотца, создателя Орденских замков, для строительства нового грандиозного дома, конфисковал прилегающие земли, чтобы увеличить площадь своего имения, осушил болота, приобрел новую технику и учредил программу обучения для помощников фермеров. Здесь Лей играл в неофеодального помещика, с вымуштрованным персоналом, стоящим по стойке смирно, приветствуя его по возвращении из Берлина, кроме того, он получил для фермы официальный статус наследного майоратного владения.

Уютно расположившись в таких роскошных резиденциях в окружении дорогих картин и мебели, Лей проводил свой досуг, увиваясь за женщинами и все больше злоупотребляя алкоголем, что часто приводило к неловким сценам на публике. Пьяные вечеринки, устраиваемые им со своей свитой, часто заканчивались драками. Однажды в Гейдельберге во время очередного дебоша был избит министр-президент Бадена. В 1937 году Лей был явно пьян, принимая герцога и герцогиню Виндзорских, а после того как он въехал вместе с ними в своем «Мерседесе» в закрытые ворота завода, Гитлер спешно заменил его на Германа Геринга, который оставался с ними до конца их визита. Два года спустя после череды событий Лей вступил в связь с молодой певицей-сопрано Инге Шпилькер и женился на ней в 1938 году сразу после развода со своей первой женой. Ослепленный ее красотой, он заказал картину с ней, обнаженной выше талии, которую с гордостью показывал посещавшим его высоким гостям, а по слухам, однажды он сорвал с нее одежду в присутствии гостей, чтобы показать, какое у нее прекрасное тело. Попавшая под такое давление и неспособная справиться с усиливавшимся алкоголизмом Лея, Инге сама стала прикладываться к бутылке, пристрастилась к наркотикам и застрелилась 29 декабря 1942 года после последней из яростных ссор с мужем. Гитлер неоднократно предупреждал лидера Трудового фронта о недопустимости такого поведения, однако тот никак на это не реагировал. Как и во многих других случаях, нацистский лидер был готов прощать практически любые выходки своих подчиненных, пока те оставались верными ему [1131] Smelser, Robert Ley, 98-116; Speer, Inside, 217; Felix Kersten, The Kersten Memoirs 1940 — 1945 (London, 1956 [1952]) (не всегда надежна); Hans-Peter Bleuel, Strength Through Joy: Sex and Society in Nazi Germany (London, 1973 [1972]), 3. .