Филипп Матышак - Древняя магия

Ламии были для древних людей особым биологическим видом, на ступеньку выше человека в пищевой цепочке. А вот ликантропия считалась редким, но вполне человеческим недугом. Чаще всего им болели в Аркадии — очевидно, потому, что преображение Ликаона совершилось именно там. Ликантропию можно было подхватить, съев мясо овцы, убитой оборотнем. Точно так же, как бешенством в основном заражаются в местах, где много инфицированных животных, так и оборотней становится больше там, где они встречаются чаще.

Греческий писатель и врач Марцелл Сидийский (II век н. э.) объясняет, как распознать и исцелить больного этим недугом:

Он бледен и вял. Глаза у него запавшие. Язык сухой, и глаза более не могут выделять слезы. Он беспрестанно томим жаждой, но неспособен набрать вес…

Для излечения следует отворить жилу в тот миг, когда нападет болезнь, и выпустить столько крови, чтобы страдалец почти лишился чувств. Затем ему надобно принять ванну со сладкими [травами или отварами]. Каждодневно обтирай его молочной сывороткой не менее трех дней. Повторяй. [33] Libri Medicinales 6.11.

Учитывая, какие жестокие страдания причинял этот недуг, сложно поверить, что оборотнями иногда становились по доброй воле. Однако, если верить Плинию Старшему, для некоторых жителей Аркадии превращение в волка служило своеобразным обрядом инициации:

Эвант, не самый последний из авторов Греции, пишет, что жители Аркадии имеют обыкновение отводить выбранного по жребию человека из рода некоего Анта на какое — то болото в указанной [выше] местности; там, повесив свою одежду на дуб, он перебирается через топь, уходит в пустынное место и превращается в волка. В стае с другими представителями этого вида он находится в течение девяти лет, причем, если в этот отрезок времени не прикасается к человеку, то возвращается к тому же самому болоту и, переплыв его, обретает свой прежний облик, но на девять лет старше.

Однако если за время, проведенное в стае, оборотень хоть раз вкусил человеческую плоть, перемена становилась необратимой: он был обречен навсегда остаться волком.

Несмотря на обилие колоритных деталей, собранных Плинием в «Естественной истории», большинство античных мыслителей воспринимали сообщения о волках-оборотнях с изрядной долей скепсиса. «Удивительно, до чего доходит легковерие греков», — возмущается Плиний в том же пассаже. (Действительно, трудно поверить, что одежда, сброшенная при уходе в стаю, висела на дереве девять лет кряду, дожидаясь хозяина.) Однако и чистокровный грек Геродот сомневался в свидетельствах «очевидцев»:

Эти люди, по видимому, колдуны. Скифы и живущие среди них эллины, по крайней мере, утверждают, что каждый невр ежегодно на несколько дней обращается в волка, а затем снова принимает человеческий облик. Меня эти россказни, конечно, не могут убедить; тем не менее, так говорят и даже клятвенно утверждают это.

На этой гравюре эпохи Ренессанса изображены луперкалии. Нагота мужчин стыдливо прикрыта; женские фигуры символизируют плодородие; мальчик в центре — Купидон

Christie’s, London

В древнеримской культуре образ волка, конечно, занимал особое место. Римляне верили, что основателей их города, Ромула и Рема, спасла и выкормила волчица. Враги презрительно называли Рим «волком», чем его жители откровенно гордились. Каждый год 15 февраля в Риме отмечались луперкалии — праздник столь древний, что даже в классическую эпоху слушатели не понимали б о льшую часть песнопений, исполнявшихся на архаической латыни.

Многие молодые люди из знатных семейств и даже лица, занимающие высшие государственные должности, во время праздника пробегают нагие через город и под смех, под веселые шутки встречных бьют всех, кто попадется им на пути, косматыми шкурами. Многие женщины, в том числе и занимающие высокое общественное положение, выходят навстречу и нарочно… подставляют обе руки под удары. Они верят, что это облегчает роды беременным, а бездетным помогает понести.

Возможно, именно под влиянием культа волчицы римляне, согласно некоторым историкам, и придумали оборотней. Их называли versipellis — «меняющие кожу»; это слово относилось к любым существам, способным на превращения, но в первую очередь — к человековолкам. Истории с участием оборотней повествуют о событиях, произошедших в глубокой древности, — за исключением вышеприведенного отрывка из Геродота. Однако первый полноценный рассказ о них появился относительно поздно — в начале I века н. э. (А вот рассказы о ламиях датируются тем временем, когда только была изобретена письменность.)

Тем не менее, когда волки-оборотни начинали плодиться (фигурально выражаясь), процесс уже полностью выходил из-под контроля. Очевидно, в слиянии человеческой и волчьей природы есть нечто неотразимо притягательное для нашей фантазии, ибо к началу Средневековья в каждой части Европы накопилось немало легенд о превращении человека в зверя, а десятки подозреваемых в оборотничестве предстали перед судом, и их казнили.

Волки-оборотни часто встречаются в книгах и фильмах современного жанра фэнтези — вспомним «Гарри Поттера и узника Азкабана» или «Сумерки». С течением времени к древним представлениям добавлялись новые детали — например, что на оборотней надо ходить с серебряным оружием или что оборотнем можно стать, если носить одежду из волчьих шкур. (Хотя чародей Мерис в поэме Вергилия и впрямь обращался добровольно, с помощью волшебных трав.) Кроме того, в античных источниках нет упоминаний о людях, заразившихся ликантропией после укуса, хотя Плиний описывает достаточно близкий случай:

…Деменет из Паррасии во время празднества в честь Юпитера Ликейского [Юпитера-волка], во время которого жители Аркадии тогда приносили человеческие жертвы, отведав внутренности принесенного в жертву мальчика, превратился в волка…. он же, обретя через десять лет свой прежний облик, тренировался как атлет в кулачном бою и возвратился из Олимпии победителем.