Иван Черданцев - Красный орел. Герой гражданской войны Филипп Акулов

— Что рты разинули? Живо к батальонам! Я за всех командовать не намерен. Закрепиться на своих позициях, наладить связь и ждать моего приказа. Ну?!

Комбаты выскочили за дверь. Дудин озабоченно полез в сумку за картой, чувствовал: придется перестраиваться…

Опрокинувшись на койку, всхрапывая, спал Ослоповский. Выпитый спирт сразу же свалил его. Акулов подошел к нему, поднял с полу его длинные ноги в огромных сапогах с отставшими подошвами, положил на койку. Сбросил с себя бекешу, накрыл плечи Ослоповского, похвалил:

— Трое суток не спал и еще бы держался. Орел!

Юдин с хитрецой посмотрел на Акулова.

— Что-то ты чудишь…

— Ох и заноза же ты, комиссар! — беззлобно отозвался Акулов. — Не боишься под кожу мне лезти? Я ведь тогда в горячке мог тебя зарубить. Запросто!

— Есть чем дурню хвалиться.

— А ты напористый, комиссар.

Акулов бегал по комнате, со свистом втягивая из трубки дым. Остановился у стола, взял у Дудина карту, пододвинул к себе. Вытащил из своей сумки красный карандаш: других он не признавал.

— Вот смотри — Кушва, Лаи… В Тагил мы не полезем, не дотянуть, сам вижу. А Донату — это же узловая станция! — разбузуем! У них там эшелоны и всякая штука, они оттуда ведут наступление на Кушву. А мы перережем их тылы, как гусенку шею! Сами шарахнутся от Кушвы.

Карандаш Акулова ловко работал, чертил линии, стрелки — неторопливо, но верно. Юдин усмехнулся: а все время представляется неграмотным.

— Думаешь, я всегда сгоряча? Бузуй — и ничего в голове!? Они ведь не дураки, генералы да князья, а мы их бьем!

Акулов замолчал. Приказал Дудину:

— Вызывай Васильева!

Снова забегал по комнате, косил глаза на карту, думая о чем-то своем.

— Отходить, значит? — ехидно спросил он Васильева, взяв трубку у Дудина и недовольно сопя в нее. — Подтверждаешь приказ?

— Подтверждаю, — услышал он сдержанный ответ.

— Слушай, Макар. Заслонись ты чем-нибудь. У тебя же дивизия… Я тут все высчитал…

Трубка молчала, Васильев раздумывал над сказанным. Акулов посмотрел на Юдина, подмигнул, оторвался от трубки:

— Сейчас скажет: «Бузуй!»

Но Васильев сказал другое:

— Между прочим, твой участок. Думай. А заслониться мне нечем. Вы — последний резерв. Определенно!

Акулов бросил трубку, выругался:

— Вот хитрый черт!

Он крутнул головой, будто воротник сдавил ему шею:

— Обуздали вы меня…

Филипп выскочил из избушки так же стремительно, как и влетел в нее. Погнал к комбатам. С трудом уговорил их Акулов прекратить наступление на Тагил.

В ожесточенных боях ударная белогвардейская дивизия князя Голицына была разбита за трое суток.

Макар Васильев отметил в приказе по дивизии:

«…Я с гордостью смотрю на 1-й Крестьянский полк, как на опору вверенной мне дивизии, и счастлив принести глубокую благодарность всем товарищам красноармейцам, принимавшим участие в этих боях, и их командному составу…» [36] ПАСО, ф. 41, оп. 1, д. 984, лл. 52–53.

Вскоре после этой победы красноармейцы уже распевали песню про комбрига Васильева:

Услышав песню, Акулов обрадовался:

— А что? Правильно. Макар — наш красный Наполеон!

За быстрое формирование бригады, а потом дивизии и умелое руководство боевыми операциями Макар Васильев был награжден именными золотыми часами с надписью: «Честному воину Рабоче-Крестьянской Армии от ВЦИК».

Через пять дней после разгрома дивизии князя Голицына, 27 октября 1918 года, полку вручали в Кушве Красное знамя ВЦИК.

Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет, отмечая воинские заслуги, мужество и храбрость красноармейцев, наградил 1-й Крестьянский Коммунистический полк высшей боевой наградой Республики — Красным знаменем, символом выдающихся заслуг перед пролетарской революцией.

Так как положение на фронте продолжало оставаться напряженным, в Кушве в полном составе находился только батальон Кобякова, остальные батальоны полка некем было заменить на позициях.

Командир 1-й роты Баженов прибыл со своими красноармейцами на станцию Гороблагодатскую для встречи знамени.

Рота выстроилась в почетном карауле и, когда знамя вынесли из вагона, полковой оркестр в составе восьми труб грянул «Интернационал». Приехавший из Москвы кинооператор недовольно щурил глаза, оглядывая нестройные ряды красноармейцев и жидкий оркестр прославленного полка. Он торопливо перебегал с одного места на другое, выискивая удачную позицию, чтобы скрыть неказистый вид почетного караула.

Комроты Баженов, деревенский парень, с любопытством косился на диковинный аппарат, ручку которого накручивал приезжий, и никак не предполагал, что истрепавшаяся в бою одежда и неровные ряды красноармейцев, необученных стоять в строю, могут иметь какое-либо значение. Он даже считал, что это и есть самое главное для кино — видавшая виды, пропахшая порохом одежда его бойцов и презрение к строевой муштре. Он поправил ремни и лямки, опоясавшие его тужурку, перешитую на деревенский манер из солдатской шинели, подтянул на видное место оттопыренную кобуру нагана.

С развернутым знаменем рота строем двинулась со станции к центру города. Вслед за ней шли конники Стального Путиловского полка. А сзади валила возбужденная невиданным зрелищем толпа.

Площадь и прилегающие к ней улицы уже были заполнены народом. У братской могилы бойцам и командирам Красной Армии, погибшим в боях за Советскую власть, выстроились представители полков дивизии.

Над трибуной развернулось красное полотнище. Скупое осеннее солнце, выглянувшее из серых, нависших над городом туч, празднично горело на знамени. Сурово и торжественно застыли на площади красноармейцы и притихшие горожане. Зачитывался приказ по войскам 3-й армии:

«…От стойкости и мужества этого полка зависела участь дивизии и фронта. 1-й Крестьянский Коммунистический полк, получив боевую задачу, принял на свои плечи всю тяжесть боевой обстановки этого участка. Стремительным ударом он бросился на врага и, соединив разумное командование с храбростью истинных сынов революции, рядовых своих бойцов, разбил наголову противника и, не дав ему опомниться, энергично его преследовал. Днем и ночью полк не знал отдыха не знал и остановки…» [38] Приказ по 3-й армии от 22 октября 1918 г.

Затем выступил политкомиссар 3-й армии Голощекин, который сказал:

— Мы горды тем, что ваш полк получил знамя, которое никогда и никто не получал [39] П. П. Бажов. Бойцы первого призыва. Свердловск, 1958, стр. 131. .