Иван Черданцев - Красный орел. Герой гражданской войны Филипп Акулов

— Ну, а вы что тут, ребята? — спросил Филипп красноармейцев.

— Да что! — загалдели те, обступив Акулова. — Пять лет дома не были, демобилизованы, а бумаг не добьешься… И в штаб не пускают! Волокита!

Акулов свел брови, строго спросил:

— Как так — не пускают?! Это я сейчас, быстро!

Уставился на тщедушного часового в новенькой и неуклюжей шинели:

— Ты?!

— Я. А что? — Пухлые, почти детские губы часового оттопырились, но он сразу же сделал строгое лицо. — Не положено.

Акулов шагнул к нему:

— Я — Филипп Акулов!

Парень удивленно глянул на него.

— Меня не знаешь?!

Часовой огрызнулся:

— Что я всех должен знать?

— Молокосос! — Акулов вспылил, откинул назад голову, сузил глаза и прогнусавил, сдерживаясь: — Как это ты не пропустишь красноармейцев в штаб?! Для чего он тогда существует? А ну, пропусти!

— Не положено! — сжался молоденький часовой под пронзительным взглядом Акулова.

— Давай, сопляк, сюда винтовку! — загремел Акулов.

Из штаба на крик вышел начальник караула. Выслушав часового, он пригласил Акулова с собой.

А в это время в одной из просторных комнат штаба начдив Онуфриев, потирая гладко выбритый подбородок, просматривал послужной список Акулова. Он знал его и раньше как боевого, исключительно храброго, любимого красноармейцами, талантливого командира. Слава об Акулове гремела по всему Уралу.

Послужной список Акулова начдив читал с интересом: впервые пришлось познакомиться с боевой биографией легендарного командира. Нетерпеливо пробегал глазами строчки:

«Родился… Военного образования нет… награжден Георгиевскими крестами… орденом Красного Знамени… Командир полка, комбриг в 3-й армии, командир полка, комбриг, принял командование кавгруппой, командир полка в 12-й армии… Исполнял обязанности начдива в Перми…»

Перечитав список, откинулся на спинку стула, задумался.

Чем объяснить падения и взлеты военной службы Акулова? Партизанщиной, о которой пишут в характеристиках, или непочтительностью к начальству и штабам? А может быть, умением проявлять самостоятельность и быть там, где это необходимо? Или все это объясняется просто — человеческим характером?.

Послужной список краток, скуп. А сколько за ним восхищения, легенд о безумной храбрости, неповторимых побед!

«…Смел и решителен… Наиболее прославленный командир… Находчив, храбр, хладнокровен в бою… Товарищеская душа…».

«Незаурядный военный талант… Герой 3-й армии…»

И сколько пренебрежительного отношения к самодуру-командиру, у которого вместо продуманных военных операций одни случайности, сколько брезгливых отзывов отдельных начальствующих лиц!

«…Акулов — олицетворение партизанщины… груб…»

«Нет войсковой дисциплины, она не воспитывается им…» «Не вполне удовлетворителен в строевом отношении. Коммунист, но политически мало развит…» [133] Личное дело Ф. Е. Акулова. Архив Свердловского краеведческого музея.

— Ну, это ерунда! — вслух подумал Онуфриев. — Партизанство — может быть. Зачем он, например, оскорбил сейчас часового? А насчет чего другого…

Взяв лист бумаги, он по-своему аттестовал Акулова:

«В боевом отношении незаменимый командир, но с партизанскими наклонностями; в политическом отношении развит удовлетворительно, член партии с 1918 года. В строевом отношении командовать стрелковыми частями может удовлетворительно, кавалерийскими хорошо. В среде подчиненных пользуется авторитетом. При мирной обстановке может командовать бригадой, при боевой обстановке может вполне командовать кавдивизией» [134] Личное дело Ф. Е. Акулова. Архив Свердловского краеведческого музея. .

Аттестация и весь послужной список — для направления Акулова на Высшие военно-академические курсы. «Ведь именно такому самородку и надо учиться! — размышлял Онуфриев. — Если и раньше он бил белогвардейских генералов, то что будет, когда он получит высшее военное образование?»

Пока начальник караула писал рапорт об оскорблении часового, Акулов получал направление к начальнику курсов в Москву.

На курсы, однако, он не попал. Сам ли не хотел, тянулось ли дело, только числился он до октября 1922 года в резерве штаба Западно-Сибирского округа, а в октябре снова получил направление в Москву, только на этот раз не на Высшие курсы старшего комсостава, а в стрелковую школу для прохождения курсов командиров полков.

Недоброжелательные характеристики делали свое дело.

Противоречивые оценки сопровождали Филиппа Акулова на протяжении всей его боевой, а в мирное время и гражданской деятельности.

Сорви-голова, рубака, у которого ничего нет за душой, — и умный, талантливый командир, создававший Красную Армию. Грубый, невежественный человек — и честный, беззаветно преданный партии и Советской власти, очень внимательный и заботливый по отношению к подчиненным, которые его уважали и любили. Филька Акулов, простец с широко распахнутой душой и необузданным характером, известный своими чудачествами, — и Филипп Егорович Акулов, человек большой и чистой души, очень сложного и волевого характера, который он умел подчинять единой цели — служению народу…

И только в воспоминаниях соратников, командиров и бойцов, тех, кто его хорошо знал и боролся рядом с ним, Филипп Акулов остался таким, каким он был на самом деле:

«У Филиппа прямая линия — за генеральную линию партии, — коллективно писали об Акулове комбаты полка Красных орлов, командиры полков его бригады, бывший начдив Макар Васильев, красноармейцы. — Товарищ Акулов отличался большой личной храбростью; своим примером он воодушевлял и ободрял красноармейцев, был любимым командиром, как командир был очень дисциплинирован, беззаветно предан партии и Советской власти» [135] «Голос колхозника», орган Катайского РК ВКП(б), 1933 г., 16 декабря. .

«Беззаветно предан…» — вот чего не хотели замечать его недоброжелатели.

Филипп Егорович Акулов остался в памяти своих соратников героем, талантливым командиром, стойким коммунистом, человеком богатой натуры и неукротимой энергии.

Отзывы его боевых товарищей, сумевших еще более оценить через много лет выдающиеся качества командира-самородка, ставят Филиппа Егоровича Акулова вровень с такими народными героями гражданской войны, как Чапаев, Блюхер, Котовский, Пархоменко, Кочубей.

Комбат полка Красных орлов Ф. В. Григорьев:

«Не было ни одного случая, чтобы он провалил операцию. Не знал, что такое страх. Обороняться, да не разбить, наступать, да не сбить? За Акуловым шли в огонь и в воду…»

С. Т. Акулов, помощник Ф. Е. Акулова в полку Красных орлов:

«Это был человек смелого наступательного порыва, неугасимой энергии, резкий, прямолинейный».