Юлия Кантор - Невидимый фронт. Музеи России в 1941–1945 гг.

Внезапность и сила нападения гитлеровской Германии, сокрушительно быстрое продвижение вермахта по территории нашей страны потребовали колоссального напряжения всех сфер жизни СССР. И, увы, выявили системную неготовность к ней – как высших эшелонов власти, так и ее представителей в регионах. «Жалкие хлопоты власти и партии, за которые мучительно стыдно… Как же довели до того, что Ленинград осажден, Киев осажден, Одесса осаждена. Ведь немцы все идут и идут… Это называлось: “Мы готовы к войне”… Не знаю, чего во мне больше – ненависти к немцам или раздражения, бешеного, щемящего, смешанного с дикой жалостью, – к нашему правительству…» [84] Берггольц О. Ф. Ольга. Запретный дневник: стихи, проза, дневники, архивные материалы. СПб., 2010. С. 64. – записала Ольга Берггольц в дневнике в августе 1941 г. Пакт Молотова – Риббентропа «расслабил» политическое руководство страны, уверовавшее, что потенциальный грозный противник «замирен». К вторжению гитлеровских войск СССР оказался не готов ни стратегически, ни материально-технически, ни организационно, ни психологически. (Констатация этого трагического факта отражена как в официальных документах, включая материалы архива Минобороны, так и в исследованиях аналитического характера, дневниках и мемуарах.) [85] См. например: Так начиналась война. URL: http://22june.mil.ru/ (дата обращения: 27.08.2017); Христофоров В. С. 1941 год: чрезвычайные меры в СССР по предотвращению катастрофы // Великая Отечественная война. 1941 год: исследования, документы, комментарии / Отв. ред. В. С. Христофоров. М., 2011. С. 211–271; Его же. Общественные настроения в СССР: июнь – декабрь 1941 г. // Там же. С. 445–479; Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т. 2. Кн. 1. М., 2000; Берггольц О. Ф. Указ. соч.; Гранин Д. На войну мы пошли безоружными в буквальном и в духовном смысле // Новая газета. 2017. 7 мая. URL: https://www. novayagazeta.ru/articles/2017/05/08/72394 (дата обращения: 16.08.2017). Ситуация в музейной сфере, увы, не оказалась исключением.

Грузовики с бесценными экспонатами в кузовах, белой июльской ночью отъезжающие от Зимнего дворца, – хрестоматийно известная фотография вполне может стать визуальной метафорой экстренной эвакуации музейных сокровищ на восток страны. Летняя романтическая идиллия, еще не потревоженная ревом бомбардировщиков и воем артобстрелов, но чудовищное напряжение уже носится в воздухе. Летом 1941 г. советские музейщики были «мобилизованы» на один из главных «фронтов» Великой Отечественной – на защиту уникального многовекового культурного наследия. И оказались не только самоотверженными бойцами этого фронта: своим профессионализмом и слаженностью действий они во многом смогли «смягчить» катастрофическую ситуацию, возникшую из-за стремительного наступления гитлеровской армии и управленческого коллапса в союзном и республиканском Наркомпросах.

В РСФСР для подавляющего большинства музеев заблаговременно не были предусмотрены меры, обеспечивающие безопасность экспонатов. Работы по их спасению проводились без должной материальной базы, при острой нехватке времени, транспорта и рабочих рук, нередко под бомбежками и артиллерийскими обстрелами. Отсутствие реально работающего плана эвакуации, предусматривавшего в достаточном количестве новые места нахождения коллекций (эвакобазы), привело к тому, что в ряде тыловых городов были спешно закрыты, а порой и выселены местные музеи, даже без предварительной консервации их коллекций. Документы позволяют проанализировать, как и когда были приняты решения, касающиеся музейной сферы, насколько они были адекватны ситуации и как на практике в условиях военного времени решались проблемы, связанные с судьбой отечественных музеев.

Тяжелая обстановка первых полутора лет войны требовала решений оперативных, но, безусловно, глубоко продуманных. Последнее было невозможным – Красная Армия откатывалась вглубь по всему фронту, оставляя стратегически важные населенные пункты. В условиях реальной угрозы, нависшей над советским государством, внимание его руководства было сосредоточено на проблемах, весьма далеких от культуры.

Война стала «проверкой на прочность» всех государственных институтов. И немедленно выявила оторванность многих из них от реальной жизни, показала неспособность руководящего аппарата гибко реагировать на стремительно (и угрожающе) меняющуюся ситуацию. И что не менее важно – обнажила пробелы, возникшие в управлении сферой культуры в мирное время. Среди них – отсутствие единого государственного музейного фонда (полного сводного реестра экспонатов музеев, имеющих общесоюзный и республиканские статусы). Следствием этого, в частности, стала «дезориентация» высших госчиновников сферы культуры в вопросах необходимых эвакуационных масштабов. Народный комиссариат просвещения РСФСР как основной проводник государственной политики в области музейного дела в республике в годы войны нередко издавал приказы и распоряжения, исходя из сиюминутных потребностей без согласования с другими ведомствами, от которых также зависело выполнение этих директив, не имея представления о ситуации на местах и не проводя анализа возможных последствий. И такая поспешность в условиях войны нередко лишь усугубляла сложившуюся ситуацию.

Война поставила перед музеями две главные задачи: сохранить музейные ценности – национальное достояние – и определить основные формы своей деятельности в новых экстремальных условиях. Именно на их решении делался акцент в приказах Наркомпроса РСФСР 1941 г. «О мероприятиях по сохранению и учету музейных фондов в годы войны» и «О формах функционирования музеев в условиях военного времени» [86] Годунова Л. Н. Историко-революционные музеи в 1941–1982 гг. // Актуальные проблемы советского музееведения: сб. научн. тр. / Центр. музей революции СССР. М., 1987. С. 107. . К сожалению, оба этих документа были подготовлены и опубликованы не превентивно, а постфактум – когда война уже шла. И «рецепты», указанные в них, увы, запоздали.

Для того чтобы сохранить для будущих поколений историческое и культурное наследие, спасти его от уничтожения и расхищения, работникам музеев предписывалось в соответствии с постановлением СНК РСФСР от 2 июля 1941 г. № 502 «О порядке подготовки населения к противовоздушной и противохимической обороне и порядке создании групп самозащиты на территории РСФСР» [87] Государственный архив Российской Федерации (ГА РФ). Ф. А-2306. Оп. 69. Д. 2657. Л. 1. своими силами обеспечить защиту своих зданий от атак с воздуха, срочно подготовить наиболее ценные коллекции фондовых собраний музеев прифронтовой полосы к эвакуации вглубь страны, обеспечить их сохранность в период перевозки и размещения. С первым музеи справились почти повсеместно. Что же касается вывоза и обустройства хранения художественных ценностей, то тут дело обстояло куда сложнее. Как уже упоминалось, каких-либо заблаговременно подготовленных реалистичных эвакуационных планов фактически не существовало. Собственно, не употреблялось применительно к музеям и само понятие «эвакуация»: речь в документах шла о «разгрузке».