Джамиль Гасанлы - Советский Азербайджан: От оттепели к заморозкам

Наряду с центральными органами, значительное число жалоб от местного населения получали и районные партийные, а также советские органы. 27 мая 1960 г. на заседании Президиума правительства под председательством М. А. Искендерова обсуждался вопрос о проверках жалоб и заявлений, поступивших в правительство республики в 1959 г. и в первую четверть 1960 г. В ходе обсуждения выяснилось, что ситуация с проверкой жалоб и заявлений, поступивших в местные органы, не так уж хороша. В частности, председатель правительства Искендеров сообщил: «В 1958 году в Ленкоранский райисполком поступило 525 жалоб, в 1959 году – 706, а за первую четверть нынешнего года – 422 жалобы. Это означает, что к концу года количество жалоб достигнет 1 000». При рассмотрении вопроса обнаружилось, что в 1959 г. Ленкоранским райисполкомом утеряно 19, а в первой четверти 1960 г. – 11 жалоб. Такая же картина наблюдалась и в Астаринском районе. В 1959 г. в Астаринский райисполком поступило 655, а в первую четверть 1960 г. -314 жалоб; Масаллинский райисполком в 1959 г. получил 403 жалобы, а в первую четверть 1960 г. – 285, что означало годовой рост числа заявлений и жалоб в среднем на 30–40 %. Приблизительно 30 % всех заявлений, полученных партийными и советскими органами Масаллинского района, состояли из требований возвратить «дома предков», конфискованные государственными органами в 1930-е гг. Увеличилось число подобных требований и в других районах [859] Заседание Президиума Совета министров Азербайджанской ССР, 27 мая 1960 г.: Там же. Ф. 411. Оп. 19. Д. 1113. Л. 310–315. .

Значительная часть заявлений и жалоб в центральные органы республики имела отношение к безработице. В 1959 г. Министерство сельского хозяйства получило 5 572 заявления и жалобы, 5 509 рассмотрело в тот же год, а рассмотрение 63-х перенесло на 1960 г. 53 % писем, полученных министерством, касались отсутствия работы, 34 – сложностей в получении техники, 12 – расхищения колхозной собственности [860] О положении работы по рассмотрению писем, заявлений и жалоб трудящихся в Министерстве сельского хозяйства Азербайджанской ССР, 16 июня 1960 г.: Там же. Ф. 271. Оп. 16. Д. 141. Л. 343–347. . В последующий период поступление подобных жалоб продолжалось. 30 марта 1965 г. в ходе обсуждения Советом министров Азербайджанской ССР вопроса о рассмотрении заявлений и писем трудящихся выяснилось, что уменьшение количества заявлений и жалоб, особенно из сельской местности, носит частичный характер. В 1965 г. только в Министерство сельского хозяйства поступило 4 563 заявления: 2 354 по поводу вопросов безработицы и труда, 731 – по поводу незаконных действий должностных лиц, 520 – насчет денежных займов, получения различных материалов и пр. В течение 1965 г. в Главное управление колхозов пришло 1 700 заявлений – на 80 больше по сравнению с 1964 г. [861] О выполнении Министерством сельского хозяйства постановления Совета министров от 30 марта 1965 года о рассмотрении заявлений и жалоб, 16 февраля 1966 г.: Там же. Д. 225. Л. 22. В 1964 г. Министерство сельского хозяйства получило 3 007 заявлений и жалоб о безработице, 631 – о незаконных действиях должностных лиц, 445 – о предоставлении материальной помощи [862] О рассмотрении писем и заявлений трудящихся в 1964 году, 18 февраля 1966 г.: Там же. Д. 214. Л. 85. . Увеличение числа заявлений и писем из сельских районов было связано, с одной стороны, с усилением негативных тенденций в работе управлений, учреждений и хозяйств, с другой – с некоторым уменьшением чувства страха на местах благодаря хрущевским реформам.

Многие заявления, адресованные руководству Азербайджана, представляли собой обращения по поводу помилования арестованных. Среди них находились и бывшие руководители. Так, 10 апреля 1960 г. Степан Федорович Емельянов, долгие годы возглавлявший органы госбезопасности республики и лишенный свободы сроком на 25 лет по делу Багирова, направил письмо В. Ю. Ахундову с просьбой оказать содействие в его помиловании в связи с 40-летием установления советской власти в Азербайджане. Приговоренный решением Военной коллегии Верховного суда СССР к 25 годам заключения, он с июня 1958 г. отбывал наказание в исправительно-трудовом лагере Дубровно. Там Емельянов зарекомендовал себя как передовик труда. Руководство лагеря характеризовало его положительно, отмечало, что он работал на ТЭЦ вначале инженером смены, затем инженером по технике безопасности. После этого Емельянов стал старшим инженером-технологом на мебельной фабрике, отличался добросовестным отношением к работе. В характеристике на Емельянова указывалось, что он принимал активное участие в общественной жизни лагеря, работе многотиражной печати учреждения, положительно относился к проводимым мероприятиям партии и советского государства, имел ряд поощрений, в том числе материальных, за рационализаторские предложения [863] Характеристика Воронина и Марченко на С. Ф. Емельянова, 18 апреля 1960 г.: АПД УДП АР. Ф. 1. Оп. 47. Д. 82. Л. 141. . Эта положительная характеристика руководства исправительно-трудового учреждения прилагалась к письму.

В письме Ахундову на 6 листах С. Ф. Емельянов писал, что с 1926 г. связал свою судьбу с Бакинским комитетом партии и в течение всей своей деятельности преданно служил Коммунистической партии Азербайджана. Он отмечал, что является жертвой политики Багирова, который поставил крест на всех его трудах, направленных на развитие республики. В частности, Емельянов указывал: «Я в органы был послан партией в 1939 г., ни в каких делах в 1937-38, мрачных для Родины годах, участия не принимал, в них не замешан, т. к. никакого отношения к органам не имел тогда. А ведь Багиров и другие кроме меня осуждены за свою деятельность до 1939 года, т. е. до моего прихода в органы» [864] Письмо С. Ф. Емельянова В. Ю. Ахундову, 10 апреля 1960 г.: Там же. Л. 133. . Он отмечал, что до назначения на ответственную должность не знал достаточно хорошо ни людей, на дело, поэтому советовался по поводу всех оперативных данных с Багировым: «А как же иначе я мог работать и как же иначе работали в то время руководители органов в др. республиках, краях и областях. Первым секретарям тогда были даны большие права по руководству органами, а Багиров, будучи сам в прошлом руковод. работник АзЧК и обладая таким суровым характером и требовательностью, до мелочей руководил работой органов. Мне казалось тогда, что все им делается в соответствии с требованиями ЦК ВКП(б)» [865] Там же. .

В том, что он получил такой суровый приговор, Емельянов обвинял не только Багирова, но и бывшего первого секретаря ЦК И. Д. Мустафаева. Ему казалось, что из-за личных субъективных побуждений Мустафаев способствовал сбору и передаче в следственные органы направленных против него материалов, искажающих действительность. В связи с этим Емельянов уверял: «Я ему ничего плохого не сделал, а, наоборот, и тогда своей работой помогал ему не допускать искривлений в работе. Он же был мной чрезвычайно недоволен и, пользуясь своим высоким положением, сыграл по моему делу решающую роль. Сам же, будучи у руководства в республике, за короткое время допустил столько искривлений линии партии на ряде решающих участков, в результате чего республику потащил назад, а не вперед» [866] Там же. Л. 134–135. .