Юлия Кантор - Прибалтика. 1939–1945 гг. Война и память

380Акт судебно-медицинской экспертизы о количестве убитых на территории Литовской и Эстонской ССР 20.01.1946 г. // ЦА ФСБ России. АСД № Н-18313. Т. 18. Л. 119, 251.

Освобождение Прибалтики от нацистов поставило руководство СССР перед необходимостью ее немедленной и всеобъемлющей ресоветизации. Причем, в отличие от 1940 г., теперь пребывание Латвии, Литвы и Эстонии в составе СССР уже не вызвало неприятия (во всяком случае открытого) на Западе: «прибалтийский вопрос» не поднимался союзниками ни на Тегеранской конференции в 1943 г., ни на Ялтинской в 1945 г. 1Запад признал за Советским Союзом право на Прибалтику де-факто, «по умолчанию», тем самым отказавшись от своей предвоенной риторики по этой теме. В Восточной Европе, по понятным причинам, ответ на вопрос о легитимности пребывания Прибалтики в составе СССР не мог не быть положительным. Заслуженно возросший авторитет СССР, статус победителя, понесшего наибольшие жертвы и выдержавшего наибольшие тяготы войны (этот факт в первые послевоенные годы не решался оспаривать никто из союзников или нейтральных государств), ореол освободителя мира от «коричневой чумы» заставил зарубежные элиты во многом принять предложенные Москвой правила игры на международной арене. Потсдамская конференция 1945 г., подтвердившая целостность границ СССР на 22 июня 1941 г. и неоспоримость послевоенных границ, исключила любые юридические и общественно-политические «неувязки» в отношении республик Прибалтики и их принадлежности к Союзу ССР 2. Внутри же советского государства этот вопрос не ставился под сомнение априори.

Освобождение от нацистской оккупации избавило народы Прибалтики от неизбежной «германизации» – «растворения» в «арийской» среде или уничтожения, а языки и культуры этих народов от полного исчезновения. Литва, Латвия и Эстония как республики восстановили свои собственные границы, в целом совпадающие с границами довоенных прибалтийских государств (следует упомянуть, что Принаровье и Печерский край, входившие в Эстонию, в конце 1944 г. были включены в состав РСФСР, что до сегодняшнего дня является так и неурегулированным вопросом российско-эстонских отношений), а в случае Литвы с существенным приращением территории – впервые в истории в ее состав вошли Вильнюс и Клайпеда (Мемель). Закономерно относясь к Литве, Латвии и Эстонии, как другим республикам, и столь же закономерно не собираясь делать для них каких-либо значительных исключений из общего правила, союзное руководство санкционировало проведение здесь социально-политических и экономических мероприятий, характерных для других регионов, переживших оккупацию. Помимо этих мероприятий, в Прибалтике было не обойтись и без специфических действий – как практических, так и юридических. Причем действий отнюдь не только карательных.

Советской власти в новых, «приобретенных» за год до начала Великой Отечественной войны, республиках, пришлось начинать свое возвращение даже не с нуля – с минуса. Экономика региона требовала немедленных вливаний. Ущерб от войны составлял в Латвии 20, в Литве – 17, в Эстонии – 16 млрд рублей в ценах 1941 г. 3Восстановление народного хозяйства стратегически важного региона было начато немедленно, еще до окончания военных действий. Это было обусловлено и идеологическими мотивами – Прибалтику следовало как можно быстрее и как можно плотнее интегрировать в советское социально-политическое пространство. Прибалтика с ее портами, сетью железных дорог и перспективными с точки зрения общесоюзного использования промышленными предприятиями, была, так сказать, в фаворе.

Однако среди правящих кругов и управленцев Эстонии, Латвии и Литвы – особенно в первые послевоенные годы – еще жили надежды если не на независимость, то, по крайней мере, на особый статус внутри СССР. Если судить, например, по переписке эстонского партийного руководства с ЦК ВКП(б), элиты республик всерьез рассчитывали на то, что «Москва ждет от них инициативы, предложений и даже рекомендаций» 4. Аналогичное впечатление складывается и при чтении документов, которые направлялись в Москву из Вильнюса и Риги. Надо признать, что и политика союзного центра работала на закрепление и развитие этих настроений: из Москвы шли указания о необходимости учитывать национальную специфику региона и смелее выступать с местной инициативой.

После освобождения Прибалтики в 1944 г. важнейшей задачей союзного руководства, как уже упоминалось, стала повторная советизация, или, как это формулировалось в тогдашних документах, восстановление советской власти. 1944–1946 гг. стали для региона временем формирования системы жесткого контроля со стороны союзного центра. Именно в последний год войны и затем вплоть до начала 1950-х гг. происходило утверждение новых советских властных структур в Латвийской, Литовской и Эстонской ССР, основанное на становлении советского властного аппарата и успешном взращивании сотрудников, лояльных новой власти 5. Для контроля над республиками и введения их политических элит в общесоюзную систему политико-экономических координат союзное руководство использовало различные методы и специальные институты, важность которых еще в 1939-1940-е гг. на присоединенных территориях обозначилась особенно ясно. Сразу после освобождения Прибалтики от фашистов там началось воссоздание партийных и советских властных структур, созданных в 1940 г. ЦК компартий этих республик возглавили А. Снечкус (Литва), Я. Калнберзиньш (Латвия), Н. Каротамм (Эстония). Председателями советов министров стали М. Гедвилас (Литва), В. Лацис (Латвия), А. Веймер (Эстония).

Принципиально важно отметить: Сталин лишь единожды принял Снечкуса, Калнберзиньша и Каротамма, причем всех одновременно, – 16 августа 1944 г. 6Прибалтийский вопрос был для вождя решен как на международном уровне, так и на внутреннем, – и в дальнейшем первому лицу государства более не имело смысла фиксировать на нем свое внимание или, как минимум, это внимание демонстрировать.

Осенью 1944 г. встал вопрос об ускорении советизации прибалтийских республик. Положение в них рассматривалось на трех заседаниях Оргбюро ЦК ВКП(б): 30 октября 1944 г. было принято решение по Эстонии, 1 ноября – по Литве, 3 ноября – по Латвии. Эти документы имели большое значение для стабилизации социально-политической ситуации в регионе в последующие годы. Для местных властей решения Оргбюро стали непосредственной инструкцией к действию. В них была подробно расписана широкая программа мер, нацеленных на успешную советизацию республик и, что еще важнее, механизмы контроля со стороны Москвы 7.

В 1944 г. было принято постановление о создании республиканских комиссариатов обороны и иностранных дел 8. Руководители региона восприняли этот шаг как расширение границ своей власти 9. Воодушевленное правительство Эстонской ССР было готово играть по правилам. Оно даже попыталось продвинуть Х. Крууса (министра иностранных дел Эстонской ССР) на пост заместителя комиссара иностранных дел СССР и создать свою республиканскую Эстонскую Красную армию 10. Разумеется, к таким «играм» союзное правительство отнеслось с закономерным подозрением: восстановление национальных, пусть и «республиканских» армий, было нежелательным по вполне очевидным причинам. Кроме того, исключения из общесоюзных правил, сделанные для Прибалтики, спровоцировали бы неудовольствие остальных республиканских элит.