Юлия Кантор - Прибалтика. 1939–1945 гг. Война и память

Москва нуждалась в дополнительном органе, который мог бы держать под контролем процесс советизации. Кроме того, в советской Прибалтике должна была проводиться такая политика, с которой до этого местные власти не сталкивались. Республиканское руководство, по мнению Москвы, нуждалось в инструкциях: точнее, в прямых указаниях и даже в тех, кто будет эти указания проводить в жизнь. Характерно, что эту точку зрения поддерживали и местные функционеры, например, партийный руководитель Латвийской ССР Я. Калнберзиньш уже тогда сигнализировал в Кремль, что самостоятельно осуществить советизацию не удается, поэтому требуется «кадровая помощь» 11.

В ноябре – декабре 1944 г. в каждой из трех республик были воссозданы Бюро ЦК ВКП(б), призванные выполнять контрольно-консультативные и другие вспомогательные функции. (18 сентября 1940 г., как упоминалось в гл. I, Политбюро приняло постановление о составе руководящих структур компартий Латвии, Литвы и Эстонии – Бюро ЦК). Для тогдашней организационной структуры коммунистической партии они были исключительными: наличие подобных органов не было предусмотрено ни одним внутрипартийным нормативным документом. Бюро ЦК ВКП(б) по Эстонии и Литве были созданы постановлением ЦК ВКП(б) от 11 ноября 1944 г., а Бюро ЦК ВКП(б) по Латвии – постановлением от 29 декабря 1944 г. 12На всех этих проектах есть виза Сталина – «за» 13. Разумеется, утверждение документов с такой визой было лишь формальностью.

Каждое Бюро состояло из пяти человек: председателя, его заместителя, уполномоченного НКВД и НКГБ по соответствующей республике, первого секретаря ЦК компартии и руководителя Совнаркома республики. Латвийский партийный лидер Я. Калнберзиньш, вернувшись из поездки в Москву, на совещании, состоявшемся 6 ноября 1944 г., гораздо более открыто говорил о подоплеке создания республиканских Бюро. Он сообщил присутствующим, что эти органы созданы, чтобы помочь руководству Латвии превратить ее в союзную республику по модели других советских республик, и добавил: «Если мы сами этого не сделаем, они найдут людей, у которых рука не дрогнет» 14. В своем выступлении на пленуме ЦК КП(б) Эстонии, прошедшем в начале декабря 1944 г., Н. Каротамм подчеркивал: «Назначением этого Бюро является руководство выполнением всех задач, стоящих перед КП(б) Эстонии, оказание помощи в улучшении работы, исправление ошибок, преодоление недостатков, имеющихся в работе, и подъем всей работы на должный большевистский уровень» 15. Замысел создания Бюро ЦК ВКП(б) по Литве М. Суслов пояснил на пленуме ЦК КП(б) Литвы в конце декабря 1944 г. Московский эмиссар отдельно обосновал создание Бюро ЦК ВКП(б) по Литве тем фактом, что местная партийная организация и ее члены еще очень молоды и неопытны, чтобы выполнять стоящие перед союзной республикой «исключительно великие и сложные» задачи. Поэтому для поддержки местных партийных организаций и было нужно создать в ЦК ВКП(б) Бюро ЦК ВКП(б) по Литве, чтобы возрастить местных деятелей и укрепить партийные организации 16.

Заслуживает внимания и открытое выступление председателя Бюро ЦК ВКП(б) по Эстонии и Латвии Н. Н. Шаталина перед партийным руководством Эстонской ССР в первых числах декабря 1944 г. Уже в начале своего доклада он сообщил, что в Эстонии необходимо в самый короткий срок водворить «настоящий советский порядок». Далее он подчеркнул, что, хотя на территории республики советская власть и существует, но ее еще следует окончательно «укрепить». Докладчик упомянул, что советская власть пришла в Эстонию в 1940–1941 гг. «некоторым особым образом», и здесь не произошло «основательного разрушения буржуазного строя». К 1941 г. в эстонском обществе осталось много «буржуазных пережитков», многое было восстановлено немцами, которые добавили еще и другие «фашистские элементы» 17.

Указания Москвы принял и министр иностранных дел Эстонии Х. Круус, заявивший: «В грандиозной программе создания Советской Эстонии на первом месте стоит вопрос о преобразовании наших людей, а также политическое, идеологическое и духовное преобразование всего общества в целом» 18. По словам Крууса, нужен «новый человек, который будет свободен от оков ядовитых предрассудков прежнего буржуазного строя, особенно же от предрассудков, внушавшихся и распространявшихся фашизмом». Эстонским «ядовитым сорняком» был, по мнению Х. Крууса, буржуазный национализм, борьба против которого справедливо признается ЦК ВКП(б) «одной из первейших задач». Он призывал всех: «Мы должны чистить и чистить. <���…> 1944 год должен стать для нас годом работы по очищению. И мы очищаемся не символическим, а очень даже практическим образом». «Перед нами стоит задача полностью очистить наше общество от духовной грязи фашизма и буржуазного национализма» 19. Местные руководители, как видно, не только отлично воспринимали указания центра, но и стремились предвосхитить их. Вне зависимости от того, искренне ли или из карьерных соображений они делали это, их ответственность за происходившее в республиках в русле советизации труднооспорима.

«Борьба с национализмом» стала важнейшей задачей идеологической работы. В ее контексте прошло совещание историков в мае – июне 1944 г. при ЦК ВКП(б) 20. Было принято несколько партийных постановлений, призванных устранить недостатки в исторических трудах по древним периодам истории отдельных народов СССР 21.

Обычно Москва придерживалась принципа, что партийный руководитель республики должен быть представителем титульной национальности. Прибывшие в Прибалтику представители союзного центра, как и их предшественники – уполномоченные в 1940 г., – получили инструкции, предписывающие избегать прямого нажима на республиканские власти и работать с ними в режиме диалога, однако первый и решающий голос в этом диалоге был московский. Появление «московских товарищей» было воспринято местными партийными элитами с отчетливым напряжением. Общую тревогу выразил первый секретарь ЦК КП(б) Литвы, прямо спросивший председателя литовского Бюро: «Не означает ли Ваш приезд, что теперь руководящую роль будут играть русские товарищи?» 22.

«Русские товарищи» к этой руководящей роли и не стремились: в их планы входило лишь то, чтобы руководящая роль «литовских товарищей» не выбивалась из общесоюзных стандартов. Таким образом, дальнейшая советизация Прибалтики в значительной, если не в решающей мере, отдавалась на откуп местным партийно-правительственным элитам. Причем республиканские власти нельзя было назвать марионеточными. Союзное руководство, «огнем и мечом» выжигавшее всякое неповиновение советскому режиму, прагматично предпочло «огонь и меч» вручить представителями «титульных национальностей». Даже если предположить, что лидеры Литвы, Латвии и Эстонии пытались выступить буфером между Центром и республиками и создать соответствующую систему противовесов для сохранения национальных самоидентификаций, то и в этом случае они становились проводниками советизации, что было весьма удобно для Москвы: надлежало только «приручить» и вырастить лояльные местные кадры, дав им известную самостоятельность, чтобы «не вызвать нездоровые настроения» среди местного населения. Партийные руководители Литвы, Латвии и Эстонии взялись за укрепление советской власти со всей жесткостью, при этом как бы дистанцируясь от Москвы. Дистанция была небольшой: слишком отстранившись на деле, руководитель рисковал потерять место и утратить власть. Прибалтика теперь была готова терпеть советскую власть сталинского образца, но говорившую на национальных языках, она смирялась с советизацией, но проводимой местными функционерами.