Юлия Кантор - Прибалтика. 1939–1945 гг. Война и память

В Эстонии в 1945–1946 гг. органами НКВД – МВД (в этот период Наркомат внутренних дел переименовывается в министерство) по антисоветским обвинениям было арестовано 3445 и 571 соответственно. Кроме того, в 1945 г. было арестовано 286 человек уголовного и «прочего преступного элемента», а в 1946 г. – 314 человек. Таким образом, общее число арестованных органами НКВД – МВД ЭССР в 1945 г. составило 3731 человек, а в 1946 г. – 887 человек. Из этого числа в 1945 г. – 1476 «немецких ставленников и пособников». В 1946 г. по этой категории было арестовано всего 30 человек, причем в это число вошли не только коллаборационисты, но и «другой антисоветский элемент» 83.

В Латвии картина репрессий против коллаборационистов по линии НКВД – МВД имела тот же характер. В 1945–1946 гг. по антисоветским обвинениям в республике было арестовано 3275 и 1776 человек соответственно, в 1945 г. еще 594 человека уголовного и «прочего преступного элемента», а в 1946 -420 человек. Таким образом, общее число арестованных НКВД – МВД Латвийской ССР в 1945 г. составило 3869 человек, а в 1946 г. – 2196 человек. Из этого числа в 1945 г. было арестовано 1055 нацистских ставленников и пособников (около 27 % от общего числа). В 1946 г. по этой категории было арестовано 243 человека (около 11 % от общего числа). Как и в случае с Эстонией, в это число вошли не только коллаборационисты, но и «другой антисоветский элемент» 84.

Репрессивная деятельность органов НКВД – МВД Литовской ССР была существенно более масштабна, чем деятельность этих органов в Латвии и Эстонии. В 1945 г. по антисоветским обвинениям НКВД Литвы было арестовано 19 183 человека – вдвое больше, чем в остальных балтийских республиках вместе взятых. В 1946 г. число арестованных в республике по антисоветским статьям серьезно снизилось и составило 5322 человека. Кроме того, в 1945 г. в Литве было арестовано 6312 человек уголовного и «прочего преступного элемента», а в 1946 – 799 человек. Таким образом, общее число арестованных НКВД – МВД Литовской ССР составило в 1945 г. – 25 495, а в 1946 г. – 6121 человек. Из этого числа в 1945 г. – 3313 немецких ставленников и пособников. В 1946 г. число арестованных по этой категории составило 938 человек. Как и в остальных прибалтийских республиках, в это число вошли не только коллаборационисты, но и «другой антисоветский элемент» 85.

1945 и 1946 гг. стали периодом наиболее жесткого противостояния между «лесными братьями» и советскими силовиками, когда жестокость обеих противоборствующих сторон достигла своего предела. Широко применялись карательные методы и тактика запугивания населения. Со стороны властей это были высылки, аресты, показательные процессы над «лесными братьями» и крестьянами, обвиненными в пособничестве. Приговоры печатались в газетах. Практиковались и такие акции, как демонстрация трупов повстанцев в публичных местах – под предлогом их идентификации, на опознание приводились родственники, включая детей 86.

В 1945 г. в Литве было убито 9672 «лесных брата». За тот же период войска НКВД, милиция, бойцы истребительных отрядов потеряли 214 человек. Потери среди советско-партийного актива составили 575 человек 87.

В 1946 г. в Литве, Латвии и Эстонии вместе было выявлено и обезврежено 117 антисоветских групп, 88 из них – в Литве 88.

В 1945 г. Военный трибунал войск НКВД Литвы осудил по 58-й статье, главным образом за бандитизм и измену родине, 8675 человек, из них 468 человек были приговорены к высшей мере наказания. Председатель литовского Бюро ЦК М. А. Суслов посчитал такую практику излишне либеральной. Он писал в Москву Г. М. Маленкову: «Учитывая обостренную политическую обстановку в республике, эту карательную политику Военного трибунала войск НКВД отнюдь нельзя считать жесткой. Скорее наоборот» 89. Неудовольствие Суслова вызвал тот факт, что Военная коллегия Верховного суда СССР утвердила только 47 % смертных приговоров, заменив остальным наказание различными сроками лишения свободы. «Наша карательная политика вызывает недоумение, и требует исправления» 90, – считал Суслов.

«Лесные братья» использовали методы устрашения населения, предупреждая о возможных карах для каждого, кто будет сотрудничать с властью. Местное население хорошо знало, что эти предупреждения не были простой угрозой 91. Под «сотрудничеством с властью» подразумевалось участие в хлебозаготовках, подписке на государственный заем, голосование на выборах, то есть – все проявления социальной активности.

Из воспоминаний жителя Латвии Даниеля Цирценса: «Партизаны убили моего отца и брата Алоиза. Их отвели в хлев и там расстреляли. Из хлева увели корову. Причины этого никто не знал. Отец был лесником, но партизанам он не нравился – из-за должности тоже могли расстрелять. Брат работал на лесозаготовках. Возможно, он кому-то не полностью записал норму, и тот пожаловался… Такие случаи были нередки: если поссорился с соседом, у которого родственник или друг в лесу, долго ждать “гостей” не нужно было».

Из воспоминаний жительницы Латвии Анны Азе: «В лесах Жигури и Катлеши действовала группа Альберта Аболтиня, но потом они все легализовались. Позднее одному из них партизаны подожгли дом. Сгорела его родственница с маленьким ребёнком. Это было в 1946 году».

Из воспоминаний жителя Латвии Антона Слишанса: «В посёлке Плешево была убита целая семья, которую звали “литваки”. Взрослых застрелили, а детей закололи штыками. Это была бедная семья, которая от советской власти получила землю» 92.

Власть готова была пойти на компромисс. Но лишь с теми, кто был согласен отказаться от борьбы и сложить оружие. Этой цели служили кампании по легализации (амнистии) «лесных братьев», которые устраивались несколько раз. Разрешение на проведение очередной легализации давала Москва. Кампания по легализации начиналась с обращения республиканских властей «к народу». В нем указывалась определенная дата и объявлялось, что «участники банд, добровольно явившиеся с повинной в органы власти, сдавшие оружие и порвавшие всякую связь с бандитами, будут прощены» 93. В Литве первое такое обращение было издано 9 февраля 1945 г. Кроме массовых, общереспубликанских кампаний проводились местные акции по легализации «лесных братьев» и уклонистов. Кампании эти в целом имели успех, после чего ряды «лесного братства» заметно редели. Уклонисты среди явившихся с повинной составляли подавляющее большинство – до 85 % 94. В 1945 г. в Литве таким образом легализовалось 6264 человека, в Латвии – 2632, в Эстонии – 1623. В следующем году поток желающих покинуть леса в Латвии и Эстонии был еще интенсивным (2055 и 1262 человека соответственно). В Литве же таких добровольцев в 1946 г. оказалось почти в 10 раз меньше, чем в 1945 г. – всего 656 человек 95.

Помимо легализации было сделано и еще одно послабление. Согласно постановлениям ГКО № 9871с от 18 августа 1945 г., СНК СССР от 21 декабря 1945 г. и Совета Министров СССР от 29 марта 1946 г., репатриированные коллаборационисты-прибалты, подобно репатриированным коллаборационистам прочих национальностей, должны быть направлены на шестилетнее спецпоселение 96. Однако для Прибалтики этот принцип был изменен. 3 марта 1946 г. была издана директива наркома внутренних дел СССР: