Юлия Евдокимова - Ужин с Медичи. О власти, страсти и бисквите

И тут Пьеро показал себя достойным сыном своего отца. Он задействовал дипломатические связи, отправив 17-летнего «мажора» (как сказали бы мы в 90-е годы), сына Лоренцо, в Неаполь к королю Ферранте. Через пару недель Лоренцо вернулся с триумфом — он сумел стать другом жестокого неаполитанского короля, пообещавшего полную поддержку.

А Пьеро заболел. Той самой болезнью, которая сведет в могилу и его сына, подагрой, и сразу оживились недруги.

Козимо устроил брак старшего сына Пьеро с представительницей известной флорентийской семьи, и о Лукреции Торнабуони стоит сказать несколько слов отдельно.

Красотой невеста Пьеро не отличалась, наградив своей внешностью и проблемами с носом старшего сына.

Она была близорука, страдала от проблем с обонянием, у нее было длинное лицо и вогнутый нос, напоминающий утиный клюв, но стоило пообщаться с ней пару минут, и это переставали замечать.

Лукреция Торнабуони обладала уникальной харизмой, которую тоже передала своему старшему сыну, кроме того, она получила уникальное образование: свободно говорила по-латыни и по-гречески, отличалась изысканными манерами, превосходно танцевала и интеллектом могла затмить многих известных людей своего времени.

Она привела в дом художника Боттичелли, она участвовала в заседаниях Платоновской академии и старалась передать все лучшее, что знала сама, своим детям. Лукреция писала стихи, в основном на религиозные темы, но оставила свой след в итальянской поэзии, создав как минимум пять неплохих поэм.

Весенние холмы Тосканы прекрасны. Изумрудные переливы переходят в бледно-зеленый, а потом сгущаются в темно-малахитовые цвета. Кажется, что они покрыты шелком и бархатом, игра особенного тосканского света, тени легких туманов создают нереальные сочетания цвета. Маленькие городки и крепости среди холмов окружены виноградниками, оливковыми рощами, полями, где работают contadini — крестьяне.

Карета с Пьеро де Медичи медленно пробиралась по вьющимся дорогам с высокими кипарисами по краям, вот уже вдалеке показались родной купол Дуомо и крыши Флоренции. Его сопровождали сыновья, впереди ехал Лоренцо.

Золотой мальчик, с которого в минуту опасности спала вся спесь, внимательно вглядывался в дорогу: возвращение во Флоренцию было тревожным, со всех сторон приходили слухи о заговоре, о нанятых наемных убийцах. Увидев работающих в поле крестьян, он поскакал вперед, чтобы поговорить с «контадини», которые всегда лояльно относились к семье. Те шепнули, что за ближайшей рощей поджидает засада.

Тетива арбалета была натянута, и убийца ждал приближения кареты с главой дома Медичи. Но когда запряженная лошадьми повозка приблизилась, оказалось, что она пуста. Лоренцо, усадив полуживого отца впереди себя на коня, поскакал другой дорогой.

Услышав о возвращении Пьеро во Флоренцию, враги растерялись, удачно отпала и надвигавшаяся военная угроза, и восстания простого народа против Медичи, к чему подстрекали заговорщики, не случилось.

Сработала система покровительства, разработанная Козимо. Пришла пора дернуть за нужные нити, и вот уже под звон колоколов молодой Лоренцо на коне въехал на площадь Синьории, окруженный многочисленными сторонниками.

Заговорщики были приговорены к смерти, но Пьеро проявил снисходительность — казнь заменили изгнанием.

Так незаметный Пьеро де Медичи восстановил власть семьи во Флоренции.

Между делом он сумел разрешить еще один важный конфликт. В то время на улицах Флоренции стало неспокойно, молодежь, пользуясь близостью с юными Медичи, сколачивала уличные группировки, которые занимались почти открытыми грабежами. Пьеро призвал главарей к себе и предупредил, что, если порядок не будет восстановлен, он призовет отцов ограбленных семей самим этот порядок навести.

Во Флоренции воцарился мир.

За пять лет своего правления Пьеро показал себя и неплохим политиком, и меценатом, и банкиром, пусть не яркой звездой, но человеком, сумевшим восстановить и укрепить власть семьи, казалось бы, ослабленную после смерти Козимо.

Ему было отведено слишком мало времени…

Он прекрасно справлялся с политическими проблемами, военные вопросы доверив наемному кондотьеру из Урбино Фредерико Монтефельтро, приглашенному на защиту Флоренции. Главное, на что наделся Пьеро, — прожить подольше, пока старший сын подрастет и наберется опыта, чтобы возглавить семью.

Пьеро умер в 1469 году, в возрасте 53 лет. Старшему сыну Лоренцо к тому времени исполнилось 20 лет.

Мадонна Лукреция пережила мужа на 13 лет и умерла, оплакиваемая флорентийскими поэтами, писавшими ей оды и рыцарские поэмы.

Один из них, Луиджи Пульчи, рассказал в стихах, как она сидит в раю у престола Девы Марии и слушает, как ангелы поют ее замечательные стихи.

Через два дня после смерти Пьеро де Медичи в декабре 1469 года, в палаццо Медичи явилась делегация знатных граждан Флорентийской республики.

Они начали издалека. Выразили соболезнования, вспомнили о заслугах мессера Пьеро и лишь потом перешли к главному.

Томмазо Содерини от лица всех присутствующих предложил Лоренцо «взять на себя вслед за дедом и отцом заботу о городе».

Молодому человеку было двадцать лет. Ему оставалось прожить еще 23 года.

«Против этого восставали все мои юношеские чувства. Опасаясь, что не выдержу бремени власти и сопряженных с ней опасностей, я согласился с очень большой неохотой», — признается потом Лоренцо.

Это не пустые слова. Конечно, его с детских лет готовили к этому дню, несмотря на юный возраст, он преуспел в дипломатических миссиях, у него было лучшее образование, какое только можно получить в его время. Но это был опасный путь. Флоренция оставалась республикой, это было главной гордостью ее жителей, и нужны были непревзойденные таланты деда и способности отца, чтобы удержать шаткое равновесие между образом республики и ее реальным хозяином.

Но и выбора не было. Слишком большая ответственность за семью, банк, соратников и окружение легла на плечи юного Лоренцо, который напишет в дневнике:

«Я сделал это для того, чтобы защитить наших друзей и собственность, ибо плохо приходится тем, кто богат, но не имеет никакого влияния на власть».

В это утро вся Флоренция собралась на пьяцца Санта-Кроче, где по традиции проводились джостры — рыцарские турниры и представления. Во главе одной из групп рыцарей ехал знаменосец со штандартом, на котором были написаны слова: «Le temps revient» — время возвращается.