Наталья Сивкина - Последний конфликт в независимой Греции: Союзническая война 220–217 гг. до н. э.

В лице македонского царя автор видит разумного, конструктивного политика, склонного действовать миром, а не войной, и даже допускает мысль, что если бы история отвела Филиппу V больше времени до начала римского вторжения, то римляне застали бы в Элладе совершенно другое положение дел, чем то, какое было в действительности. Все это, как было указано выше, сильно разнится с образом Филиппа V, созданным пером Полибия. Впрочем, решение вопроса о том, что ближе к исторической истине, оставим на суд читателей, поскольку цепь рассуждений и выводы Н. Ю. Сивкиной весьма интересны и логически выверены, а охват современной научной литературы по всем проблемам, так или иначе связанным с предметом исследования, в книге столь широк, что не оставляет сомнений в научной компетенции автора.

Несмотря на ряд спорных, с научной точки зрения, выводов и положений, монография Н. Ю. Сивкиной представляется нам весьма отрадным явлением в отечественном антиковедении и, безусловно, достойна внимания читателей, занимающихся или интересующихся эллинистической историей.

А. Я. Тыжов

Многочисленные исследователи неоднократно обращались к истории эллинизма, изучая различные ее аспекты: социальную и экономическую жизнь, вопросы идеологии и религии, политические и международно-правовые отношения. Охватывая всего три столетия [2] Хронология эллинистического периода традиционно охватывает время от Александра до включения Египта в состав Римской империи Октавианом Августом, т. е. от 334 г. до 30 г. до н. э. Однако в вопросе периодизации нет единого мнения. Для политических отношений более удачна, на наш взгляд, схема, представленная у В. И. Кащеева, который следует в этом вопросе за Ф. Уолбэнком: эпоха эллинизма делится на три периода: 1. Ранний эллинизм — создание империи Александра Македонского, ее распад и образование эллинистических государств (336 [или 334] — ок. 280 гг. до н. э.); 2. «Классический» эллинизм — время политического равновесия в эллинистическом мире (ок. 280 — ок. 220 гг. до н. э.); 3. Поздний эллинизм — установление римской гегемонии в эллинистическом мире (ок. 220–30 гг. до н. э.). (См.: Кащеев В. И . Из истории межгосударственных отношений в эпоху эллинизма: Два очерка. М., 1997. С. 10 слл.) , эпоха эллинизма до сих пор привлекает внимание неизученностью отдельных вопросов, нерешенностью поставленных проблем и неожиданными подходами к старым дискуссиям.

Политическая и военная история этого периода достаточно полно представлена в трудах зарубежных и отечественных антиковедов, но детально изучены лишь некоторые войны, которые вели эллинистические правители между собой и, особенно, с Римом. При этом внимание исследователей привлекают, как правило, последние этапы существования эллинистических монархий в ущерб концу III в. до н. э. [3] Далее все даты, кроме оговоренных особо — до н. э. , что объясняется состоянием Источниковой базы, с одной стороны, а с другой стороны, желанием историков дать ответ на вопрос, поставленный Полибием в его знаменитом труде: каким образом Рим подчинил почти весь известный в то время мир? Не являясь исключением в этом плане, автор данного труда считает, что причину успешного проникновения римлян на Балканы следует искать во взаимоотношениях греков с Македонией, в особенностях их восприятия друг друга.

В имеющихся нарративных источниках [4] Plut. Arat., 49; 51; 52; Polyb., III, 2, 8; IV, 77, 4; V, 12, 5–7 VII, 12–14; IX, 23, 9; 30, 1–4; X, 26, 1–7; XIII, 3–5; XV, 20 22–23; XVIII, 8, 8; 44; XXI, 1, 5; XXII, 9, 1; Paus., II, 9, 4 VII, 7, 5. предпоследний македонский правитель, на долю которого выпали две войны с Римом, Филипп V, предстает перед нами весьма мрачной фигурой: подверженный низменным страстям, обладающий деспотическими наклонностями, амбициозный, охваченный идеей о мировом господстве, он развязал конфликт с римлянами и открыл им дорогу для завоевания эллинистического мира. Плутарх, например, пишет, что Филипп превратился из милосердного царя и скромного юноши в разнузданного и гнусного тирана (Plut. Arat., 51). Павсаний характеризует Филиппа V как человека коварного, который «вызвал к себе ненависть со стороны всей Эллады» (VIII, 50, 4). Ливий утверждает, что ахейцы относились к нему с подозрением из-за его жестокости и вероломства, хотя были обязаны македонянам многими благодеяниями (32, 19, 7). В другом пассаже (32, 21, 21–25) римский историк обвиняет Филиппа в убийствах и грабежах, учиненных им в Мессене, в убийстве обоих Аратов, в надругательствах над девами и матронами, рисуя его человеком, жестокости которого все боятся.

Однако все негативные отзывы о царе берут свое начало в более ранних произведениях, из которых, указанные выше авторы, несомненно, во многом черпали свои сведения — из труда Полибия [5] Полибий описывает шесть циклов политических устройств. Монархия, согласно его взглядам, через несколько поколений вырождается в тиранию (VI, 7, 8). Образ Филиппа, созданный ахейским историком, соответствует этой теории. Автор противопоставляет деяния Филиппа, совершенные в молодые годы и в старости. Особенно мрачно выглядят последние годы правления царя. Полибий рисует человека, снедаемого всеми муками ненависти, ярости, жестокости, беспокойства, подозрения, затем — сожаления: Pédech P . La méthode historique de Polybe. P., 1964. P. 238. , из мемуаров ахейского стратега Арата, из сочинений римских анналистов. К сожалению, столь же неприглядный образ Филиппа V существует и в современной исследовательской литературе. В данной работе нам хотелось бы внести некоторые коррективы в уже сложившиеся стереотипы восприятия македонского царя и попытаться показать на примере первых лет его царствования, насколько серьезные проблемы ему приходилось решать, как ему удалось вполне успешно справиться с ними и, в соответствии с этим, показать Филиппа V в ином свете — как человека, руководствовавшегося в своей политике принципами, существенно отличавшимися от тех, что приписывают ему греческие историки.

Конец III в. как внутри греческих государств, так и в их взаимоотношениях с соседями характеризуется новым витком противоречий, вызванных неравномерностью их экономического и политического развития. Как и в предшествующее столетие, не изжила себя борьба городов за власть и влияние в греческом мире — напротив, она поднялась на новый уровень, ибо теперь ее вели не отдельные полисы, а союзы государств. С другой стороны, этот факт, а также растущее осознание эллинами их этно-социального и культурного единства стимулировали развитие федеративных отношений в Элладе [6] Строгецкий В. М . Полис и империя в классической Греции. Н. Новгород, 1991. С. 65. . На закате эллинистической истории наибольший след в ней оставили Этолийский и Ахейский союзы. Их формирование и развитие отразило тенденцию могущественных федераций к расширению и укреплению своего господства не только в пределах «собственных» географических регионов, но и во всей Элладе.

Читать дальше