Иван Клулас - Повседневная жизнь в замках Луары в эпоху Возрождения

Казалось бы, именно на родине Возрождения, в Северной и Средней Италии должен был появиться наиболее типичный ренессансный замок. Но Италия не знала готики, да и феодалы в этом регионе были иными, а во Флоренции — цитадели Возрождения — они давно превратились в изгоев: там господствовали не рыцари, а богатейшие купцы и банкиры. И дома они строили на свой лад: особой роскошью отличался интерьер, зато снаружи любой дворец, будь то палаццо Медичи-Риккарди, Строцци или Ручелаи, был очень простым (далеко не сказочным!) зданием, прямоугольным, составленным из рустованного камня, почти лишенным украшений; прообразом такой архитектуры служил грубоватый дворец Барджелло, административный центр старой Флоренции. В этом проявилась специфика социальной жизни города: там кипела внутренняя борьба, и если в других государствах Запада область боролась с областью, то во Флоренции — улица с улицей, и дворцы богачей, возглавлявших враждующие партии, должны были ограждать себя кажущейся невзрачностью, а также мощными стенами, крохотными окнами-бойницами и массивными приземистыми входными дверьми.

Другое дело — Франция. Она прошла период блестящей готики («французского стиля»), и Ренессанс в ней мог наслоиться только на эту основу — отсюда «сказочность» французских ренессансных замков. Поэтому-то влияние Возрождения здесь преломилось на свой лад, дав самобытные и уникальные результаты. Но — все по порядку.

В конце XV века феодализм уступает место централизации, объединение Франции, прерванное Столетней войной и династическими неурядицами, наконец завершается. Сокрушив с помощью хитрых интриг своего главного соперника, герцога Бургундского Карла Смелого, Людовик XI, этот, по выражению современников, «всемирный паук», расправился с другими крупными феодалами и заложил фундамент абсолютной монархии. Несмотря на то, что в руках его сконцентрировались колоссальные ресурсы, сам он жил скромно, не «бросая денег на ветер», и его прославленный Плесси-ле-Тур, где Людовик провел последние годы жизни, это не только не дворец, но и не «сказочный» замок, а скорее добротный двухэтажный дом с витой башенной лестницей и высокой готической кровлей, укрепленный наружными стенами и рвом. Однако при ближайших преемниках этого короля положение резко меняется. В 1494 году начались затянувшиеся более чем на полстолетия Итальянские войны, в которых участвовали один за другим четыре французских короля — Карл VIII, Людовик XII, Франциск I и Генрих II — и которые, не дав этим королям больших политических выгод, свелись в основном к разграблению Северной и Средней Италии. Но не только потоки золота и драгоценностей хлынули в королевскую казну Франции. Войны привели к близкому знакомству с высокой культурой итальянского Возрождения, и культура эта внешними своими формами пленила французских монархов, одновременно придав своеобразную окраску начавшемуся в это же время подъему национальной французской литературы и искусства. К богатому французскому двору потянулись художники, ваятели, архитекторы из Италии, отменно принимаемые и щедро вознаграждаемые. И разумеется, в этих условиях феодальный замок быстро стал терять свои привычные формы, приобретая совершенно новые черты. Прежде всего это коснулось главных королевских резиденций — замков Блуа, Фонтенбло и Шамбора; о них мы и расскажем, ибо произошедшие с ними изменения наиболее показательны.

Замок Блуа своей древнейшей историей восходит к VIII–X векам, когда в нем обитали непокорные феодалы, графы Блуа и Шампани. Естественно, от той далекой поры в конструкции замка ничего не сохранилось; его наиболее архаичная, типично готическая часть, которую сберегло время, относится к середине XII века. Но свой характерный облик замок стал принимать с начала Итальянских войн, когда в 1498–1503 годах было построено «крыло Людовика XII». Этот первый этап в создании нового комплекса имел еще много характерных черт, идущих от феодальной эпохи: асимметрию плана, плоскостность фасада, высокую готическую кровлю. Но в нем уже явно обозначились и новые, ренессансные признаки, такие, как большая пропорциональность форм, отказ от «вертикализма» всей постройки, значительное число скульптурных украшений реалистического характера. Количество этих признаков значительно умножилось в «корпусе Франциска I» (построен в 1515–1524 годах), наружный фасад которого своими лоджиями, нишами и арками вполне отчетливо выражает идеи французского Возрождения.

Примерно такой же путь проделал и королевский замок-дворец Фонтенбло, мимо которого по вполне понятной причине (это не замок Луары!) прошел автор предлагаемой книги. В XII веке маленький охотничий павильон королей Людовика VI и Людовика VII, Фонтенбло принял вид феодального замка с тех пор, как Людовик Святой в середине XIII века отстроил в нем массивный донжон. В дальнейшем замок стал местом жительства многих королей из династий Капетингов и Валуа: в нем родился и умер Филипп Красивый, в нем подолгу проживали Иоанн Добрый и Карл VI. Но подлинным создателем дворца Фонтенбло стал Франциск I, который в 1528 году начал его радикальную перестройку. Стремясь сделать дворец красивым и престижным, этот король не жалел средств и для декорирования Фонтенбло пригласил таких мастеров, как Приматиччо и Россо, прекрасно справившихся с поставленной задачей и создавших один из очаровательнейших ансамблей XVI века. Начиная с этого времени Фонтенбло постепенно утрачивает остатки феодальных черт и превращается в яркий памятник французского Возрождения. Работы, начатые Франциском I, были продолжены при Генрихе II, Екатерине Медичи и Карле IX, но не остановились и позднее, и замок-дворец расширялся и модернизировался на протяжении столетий.

Но, пожалуй, особый интерес в этом отношении представляет другая ренессансная резиденция французских монархов, замок Шамбор, расположенный в 16 километрах от Блуа. В отличие от Блуа или Фонтенбло, Шамбор не имел древней основы и строился от начала до конца в эпоху Возрождения [1] Прежде там стоял охотничий домик, разрушенный к началу работ. . Тем более интересно, что, начав строительство в 1519 году, когда в Блуа было уже отстроено «крыло Людовика XII», несущее в себе явные ренессансные черты, Франциск I начал с типичной феодальной основы. Действительно, план замка (хотя и существует версия, что подсказал его итальянец Доменико да Кортона [2] Версия, будто план Шамбора был составлен Леонардо да Винчи, не имеет серьезного основания; Леонардо умер в том же 1519 году, а перед этим тяжко болел и не работал. К тому же в плане Шамбора нет ничего, что напоминало бы о великом флорентийце. ), был вполне традиционен и напоминал план Венсена, построенного в XIV веке. Композиционной основой Шамбора стал гигантский квадратный донжон с круглыми башнями по углам. Хотя замок и не был предназначен для обороны, вокруг донжона был вырыт глубокий ров, через который перебрасывался подъемный мост (это в постройке XVI века!). Типичным для Средневековья было и прямоугольное ограждение стен, с двумя башнями у входа в замок. Впрочем, на этом сходство с минувшей эпохой и кончалось. Далее шло богатое и пышное Возрождение. Три этажа донжона были причудливо декорированы на итальянский манер. Большие вытянутые окна рассекали поверхность стен. Архитекторы отказались от таких элементов Средневековья, как дозорная галерея, машикули, бойницы. Совершенно новым для французской архитектуры был принцип соединения донжона с угловыми башнями посредством перемычек на мощных аркадах. Особую нарядность замку придавала терраса, завершавшая композицию донжона: бесчисленные шпили, каминные трубы, башенки, изысканно украшенные фронтоны образовывали как бы игрушечный городок на крыше. Все это было щедро приправлено лепкой: изображения сирен, саламандр, львов, сатиров, драконов пестрели повсюду. Замок производил настолько необычное впечатление, что в годы Великой французской революции вышел указ о необходимости разрушения этой «ненормальной груды камней» ради постройки «домов для санкюлотов». К счастью, решение не было выполнено.