Адриенна Мэйор - Митридат. Отважный воин, блестящий стратег, зловещий отравитель. 120–63 гг. до н. э.

Мышьяк — яд царей и царь ядов, — скорее всего, и был «секретным ингредиентом». Мышьяк — бесцветный, без запаха, без вкуса; его можно было добавить в любой напиток или блюдо. Митридат прекрасно знал, что достаточно всего лишь шестидесяти частиц на миллион (ppm), или же меньше одной десятой унции, — и кубок надушенной розовой воды или красного вина станет смертелен. Но почему бы не позволить гостям его матери без помех наслаждаться этой роскошной «последней вечерей»? Митридат, вспомнив парадокс о ядовитом меде, наслаждается иронией: он создал сладко-горький десерт. Он размешивает порошок мышьяка в горшочке меда и брызгает им на сахарно-сладкие пирожки.

После десерта гости выходят полюбоваться закатом. В течение получаса царица и ее сын чувствуют на языке слабый металлический вкус. Капли пота сверкают на горячем лбу; они чувствуют тошноту и рези в желудке. Их рты наполняет слюна, но проглотить ее невозможно. Глаза приобретают странный красноватый оттенок. Внезапно царица и царевич начинают скрести ногтями горло, стеная и выплевывая слюну. После часа (или около того) тошноты и поноса мать Митридата и его единственный соперник извиваются в конвульсиях. Затем — шок. К полуночи оба мертвы.

На царских похоронах царицы и своего брата Митридат видит красоту и стать своей сестры Лаодики Младшей. Они практически незнакомы друг с другом: она была избалованной маленькой девочкой из детской, когда он последний раз видел ее; теперь ей шестнадцать или семнадцать. Если продолжить наш вероятный сценарий, то вообразим, что Лаодика обожала своего старшего брата Митридата — такого красивого, сильного, отважного. Жизнь была такой скучной, а правление ее матери — столь неприятным, когда его не было рядом. Как же ей его не хватало все эти годы!

Лаодика подсмеивается над ним: кого же ее брат возьмет в жены? Царь Митридат VI Дионис Евпатор должен завести себе настоящую царицу, а не просто гарем из легкомысленных красоток. Митридат вполне согласен. Новый властитель Понта должен выбрать достойную супругу. Она станет матерью его законных сыновей и обеспечит продолжение династии. Царская супруга должна быть совершенной, и ее родословная должна дополнять блистательное греко-персидское наследие Митридата. Кто же сможет выполнить эту роль? Наконец Митридат объявляет о своем решении. Царь Понта женится на своей собственной сестре, царевне Лаодике Младшей.

Выбор был неожиданным, но, скорее всего, никто не был шокирован. Египетские фараоны и македонские правители Египта всегда практиковали инцестуальные браки; двое царей Египта в период правления Митридата женились на своих сестрах. Митридат знал много таких пар при других эллинистических дворах: например, двоюродный дед Митридата Митридат IV (160–150 гг. до н. э.) женился на своей сестре, которую гоже звали Лаодика, а Антиох 1, царь Сирии, женился на своей мачехе (280 г. до н. э.). В Армении Тигран IV женился на своей единокровной сестре Эрато (6 г. до н. э.). Брак между единокровными братом и сестрой царского происхождения был обычным делом в Древней Греции, а браки между царственными братьями и сестрами, у которых были общие отец и мать ( hvaetvodatha ), являлись древней зороастрийской практикой. Жениться на родственницах было общепринятым способом сохранить чистоту царской крови. Выбор Митридата, может быть, отражал и его знание «сценария» жизни мифического героя. Победив могущественного врага, традиционный герой женится на принцессе — часто на дочери своего врага или предшественника. Царевна Лаодика была и тем, и другим, и третьим [159].

Итак, вскоре после того, как он потребовал себе корону (ему было около 21 года), Митридат женился на собственной сестре. Однако Митридат довел логику брака между братьями и сестрами до эксцентрической — и эгоцентричной — степени. Если ни одна другая семья не была достаточно знатной, чтобы породниться с такой выдающейся царской династией, тогда кто достоин жениться на его собственных сестрах? Только сам Митридат. А что будет, если у Лаодики Младшей не будет от него детей?

Чтобы контролировать генетическое наследие своей семьи и если ему понадобится позднее жениться на другой сестре, Митридат (как утверждают древние источники) решил оставить своих младших сестер — Ниссу, Роксану и Статиру — девами навсегда. У них никогда не будет потомков, которые могли бы беспокоить царя претензиями на престол. Старые девы были явлением в Античности неслыханным (если не считать жриц-девственниц). Как Рапунцель в своей башне, три сестры оказались в полном пожизненном заключении — но ни один принц из сказки так их и не спас. Решение запереть под замок младших сестер — одно из наиболее ранних указаний на жестокую и расчетливую сторону характера Митридата. Как мы увидим, судьбы всех братьев и сестер Митридата окажутся печальными: они станут жертвами исключительной гордости и паранойи царя.

Были и другие странности. Детские навязчивые идеи Митридата насчет непобедимости созрели и углубились. Как безумный царь Пергама Аттал, Митридат сажал ядовитые сады голубого аконита, полемонии («растение с тысячью свойств»), белладонны, белены и т. п. со своим греческим «знахарем» Кратеем (также уроженцем Пергама). Первый этноботаник, отец ботанической иллюстрации и собрат царя ядов по экспериментам, Кратей написал два влиятельных трактата, которые оказались среди сокровищ царя, привезенных в Рим после смерти Митридата. Автор «Естественной истории» Плиний Старший (23–79 гг. н. э.) описал эти, ныне уже утраченные, книги. Одна из них стала первой, куда вошли реалистичные цветные изображения сотен лечебных растений; другая представляла собой подробный учебник фармакологии. Митридат стал «первым, кто открыл множество различных противоядий», заметил Плиний, и «некоторые из этих растений даже носят имя Митридата». Кратей назвал несколько растений в честь своего патрона — например, розовую митридатию, растение из семейства лилейных — кандык ( Erythronium ) и посконник — Eupatorium с перистыми листьями [160].

Кратей сотрудничал с царским врачом Папием и группой целителей. Древние авторы пишут, что Митридата всегда сопровождала группа шаманов из скифского племени, проживавшего к северу от Азовского моря, под названием «агры». Многим придворным эти шаманы должны были казаться страшными, но эти экзотические заклинатели змей знали, как превратить яд гадюки в лекарство (об этом приеме современная медицина узнала лишь недавно). Они также могли знать секреты ядовитых пластинчатых грибов, которые и получили свое название — агариковые, по области Агры в Скифии [161].

Митридат держал целые стаи понтийских уток и кормил их ядовитыми растениями, которые им нравились, и сохранял утиные яйца, кровь и мясо для своих экспериментов. Надеясь использовать их способность «питаться ядами», Митридат «примешивал к противоядиям кровь понтийских уток», как писал Плиний [162]. Вполне вероятно, что медицинские сады Митридата находились в тайных местах в нескольких царских резиденциях. В его лабораториях, под бдительной охраной царь ядов мог хранить множество смертельных минералов и биотоксинов — ядов для стрел, кристаллизовавшихся змеиных ядов, иглы скатов-хвостоколов и медуз, скорпионов из Месопотамии и Ливии, ядовитую рыбу из Армении, ядовитые растения и грибы-поганки, мед с рододендронов, реальгар и другие токсичные пигменты — наряду с различными лекарствами-противоядиями со всего света.