Пол Картледж - Спартанцы: Герои, изменившие ход истории. Фермопилы: Битва, изменившая ход истории

Лично я склонен считать это черной пропагандой, верным способом вынудить спартанцев отозвать Павсания, и этот способ сработал. Однако вскоре Павсаний вернулся в Византий как частное лицо, и теперь, возможно, он действительно начал переговоры с Верховным командованием Персии и, следуя примеру Демарата, даже подумывал, не стать ли ему сговорчивым инструментом Персии, возможно, даже сатрапом «Греции» (к югу от Македонии). Однако все это только спекуляции. Самым важным следствием карьеры Павсания был переход лидерства в руководстве антиперсидской кампанией 478/477 г. от Спарты к Афинам и образование Афинского союза, скоро превратившегося в Афинскую империю.

Глава 8. Геродот , 7.139.

Я же, с другой стороны, вынужден возразить, и притом решительно, на это утверждение Геродота. Действительно, Саламинское сражение закончилось потрясающей победой на море, одной из величайших побед всех времен. Ученые будут вечно спорить, почему Ксеркс решил, что может позволить себе отказаться от численного и тактического преимущества и сражаться в узких проливах, окружавших островок Саламин, чем подверг себя чему-то вроде Фермопил на море, на сей раз добровольно избранному, а не естественному и неизбежному неудобству. Однако бесспорны стратегический гений и прочие командирские качества Фемистокла, а также мужество и вера афинян в то, что они временно покинули свой полис в надежде вернуться в него на другой, более благоприятный день.

Саламин был крайне важен также в культурном и политическом отношении. Трагедия Эсхила «Персы» сосредоточена на событиях в Садами не и на Фемистокле (не названном по имени). Саламин подтвердил статус афинской демократии как наиболее эффективной для себя боевой организации, а также значительно укрепившееся положение в ней массы беднейших афинян, которые служили гребцами на победоносных триремах. Победа при Саламине также была более или менее непосредственной причиной создания Афинами первоначально антиперсидской морской империи, ставшей впоследствии основным поводом к разразившейся в 431–404 гг. великой Пелопоннесской войне между Афинами и Спартой и их союзниками. По иронии судьбы, одним из этих союзников Спарты, сыгравшим в конце концов не последнюю роль в ее победе, была Персия.

И тем не менее непосредственно в военном отношении ценность победы при Саламине была двусмысленной. Если бы победил Ксеркс, персы были бы вольны подвергнуть Пелопоннес нападению флота, и хотя вовсе не факт, что они неизбежно победили бы в целом — на море и на суше, их задача стала бы значительно более легко достижимой. С другой стороны, победа при Саламине вовсе не означала неизбежной победы греческой коалиции сопротивления в Греко-персидских войнах в целом. С этой точки зрения решающим было не Саламинское сражение, а битва при Платеях. «Именно под Платеями, а не в Саламине была потеряна новая сатрапия», как решительно высказался Джордж Кокуэлл. После Саламина Ксеркс мог удалиться в Азию, но Великому царю не обязательно было лично возглавлять все значительные сражения, и он оставил достаточно сил, чтобы завершить дело как на море, так и на суше, под командованием более чем компетентного Мардония. Однако летом 479 года Мардоний потерпел сокрушительное поражение в сражении при Платеях в южной Беотии (центральная Греция) от самой большой пешей армии, которую до тех пор удавалось собрать грекам (всего около сорока тысяч человек). Геродот — даже Геродот, чьи взгляды на критическое значение Саламинского сражения мы только что изложили — был вынужден признать, что Платеи были, в сущности, победой спартанцев.

Лисий был не гражданином Афин, а постоянным жителем-иностранцем сиракузского происхождения, так что его речь, если и была зачитана, то не им. Его семья имела личные связи с Периклом, и он был очень обеспеченным человеком благодаря доходам от производства щитов, которые изготовляли рабы.

Эта война была названа в честь Ламии, но Гиперид обходит тот неудобный факт, что Антипатр вырвался оттуда и в 321 году нанес сокрушительное поражение повстанцам.

Ксеркс и персы дважды разграбили Афинский акрополь: в 480-м и затем в 479 году.

Tusculan dispututionis . 1.01.

Оды. 2.3.13.

Строки 97–98, глава 9.

Второму после сосредоточенного в Афинах направления второй половины V и VI вв. до Р.Х., сделавшего Афины, по выражению Платона, «городским советом мудрости».

Другого блестящего украшения Второй Софистики, не грека, а сирийца из Самосаты (современного Самсата в Турции), и потому способного с большей легкостью сохранять слегка ироничную дистанцию.

В Спарте стихи Тиртея официально заучивали наизусть и распевали во время военных действий по крайней мере до начала эпохи эллинизма в третьем в веке до Р.Х.

Ссылка на Битву при Химере, победу сицилийских греков над вторгшимися карфагенянами, согласно преданию случившуюся в тот же самый день, что Саламинское сражение.

Перевод Т. Гнедич.

Из Диалога XL. Перевод А. Рубакина.

Это платановое дерево Ксеркса не следует путать с восточным платаном в Колледже Иисуса в Кембридже, растущим от семечка, привезенного из Фермопил Эдвардом Дэниэлом. В 2002 году это дерево достигло двухсотлетнего возраста, что было должным образом воспето в стихотворении, написанном на греческом и на латыни членом совета Колледжа и официальным оратором Кембриджского университета Энтони Боуэном.

Кроме уже упоминавшейся Спарты в Висконсине, можно отметить Спарту в Теннесси, изображенную в американском памятном фильме о расовой ненависти южан In the Heat of the Night с Сиднеем Пуатье в главной роли. Однако название Thermopolis в Вайоминге не следует толковать иначе, как чисто топографически — подобно греческим Фермопилам, эта местность одарена горячими минеральными источниками (самыми крупными в мире), и его основатели вряд ли, подобно генералу Кастеру, рассматривали себя последним оплотом добродетели (в местечке Литтл Бигхорн в Монтане 25 июня 1876 года ген. Кастер погиб со своим отрядом в бою с индейцами).

Перевод Т. Гнедич.

Я цитировал ее в эпиграфе к главе 4.

См. главу 8 и эпиграф к главе I.

Одна незначительная, но показательная визуальная ошибка заслуживает комментария. У Миллера спартанцы носят бороду и усы. Однако исторические спартанцы времен Леонида брили верхнюю губу, покорные ежегодному предписанию каждого нового корпуса эфоров «брить усы и подчиняться законам». Знаменитая мраморная статуя, ошибочно названная «Леонидом», демонстрирует именно это явственно спартанское обращение с волосяным покровом лица: полная борода и никаких усов.