Оскар Шервин - Шеридан

Когда Хэнгер бывал в ударе, они с принцем бегали взапуски с деревенскими барышнями по эспланаде на приз — новую женскую рубашку или же открывали пальбу по колпакам дымовых труб на соседних домах.

Но жизнь в Брайтоне становилась тусклой и скучной без милых повес братьев Барримор. Старший брат, лорд Барримор, носил прозвище Хелгейт; средний, хромой от рождения, — Криплгейт, младший — Ньюгейт, по названию единственной тюрьмы, в которой он ни разу не бывал. Имелась у них еще и сестра по прозвищу Биллингсгейт [57] Хелгейт — буквально «врата ада», Криплгейт — буквально «хромые ворота», Биллингсгейт — название рыбного рынка в Лондоне, в переносном смысле — «сквернословка». . В детстве Барриморы слыли отчаянными головорезами, совершенно безответственными и дьявольски умными. Рано лишившись родителей, братья и взрослыми оставались все теми же проказниками мальчишками, которые однажды ночью, вооружившись молотками, топорами и лестницами, поменяли вывески на всех гостиницах и постоялых дворах в округе. Так, любимым развлечением лорда Барримора, великовозрастного озорника, было ездить глухой ночью на козлах очень высокого фаэтона по самым узким улочкам и, размахивая кнутом налево и направо, бить стекла в окнах. Он называл это «впускать рассвет».

На лорда Барримора свалилось огромное состояние, позволявшее ему сколько угодно сорить деньгами. Все его прихоти исполнялись, чего бы это ни стоило. «На расходы наплевать» — было излюбленным его выражением до конца жизни. Больше всего на свете он любил поработать кулаками. Один из лучших боксеров того времени Том Хупер состоял у него на службе в качестве лакея и партнера для тренировок. По вечерам оба они, переодевшись, выходили на улицу и задирали прохожих, чтобы учинить хорошую драку. Однажды лорд Барримор превратил в ринг брайтонскую эспланаду. Он затеял ссору с сыном Фокса, директора Брайтонского театра, и вступил с ним в кулачный бой, в котором ему пришлось туго. Тогда принц, судивший этот поединок в присутствии толпы зевак, воскликнул: «Черт возьми, Барримор, веди себя как мужчина!»

Средний брат, Генри, и некий мистер Хоуорт, член парламента, повздорили за игрой в вист в таверне «Замок» и условились встретиться наутро, в 5 часов, на эспланаде, чтобы разрешить свой спор с помощью пистолетов. Явившись на место дуэли, Хоуорт, человек тучный и пожилой, принялся с самой серьезной миной раздеваться и предстал перед своим противником в одних подштанниках. Дело в том, пояснил Хоуорт, что он служил хирургом в Ост-Индской компании и по собственному опыту знает, как важно предохранить раны от загрязнения. К счастью, поединок окончился дружным смехом и выстрелами в воздух.

Братья Барримор не оставили в покое даже любовницу принца. Они подбили Генри въехать на коне в ее жилище и верхом подняться по лестнице на второй этаж. Подняться-то он поднялся, а вот заставить лошадь спуститься вниз ему не удалось. В конце концов пришлось послать за кузнецами.

У любовницы Георга часто гостила ее сестра, леди Хаггерстон. Это была хорошенькая женщина, но немного глуповатая. Вот, например, леди Хаггерстон приглашает принца на сельский праздник, который она устраивает у себя в саду. Для полноты картины она одалживает в деревне трех крутобоких рогатых животин. По прибытии принца с друзьями ее милость выпархивает из калитки в одежде молочницы с очаровательным намерением приготовить дорогому гостю его любимое блюдо — сбитые сливки с вином и сахаром. В одной руке у нее серебряный подойник, а в другой — декоративная скамеечка. В крохотном фартучке, подвязанном под корсажем, и в изящном чепчике молочницы с развевающимися лентами леди Хаггерстон резво подбегает к его высочеству и приседает перед ним в грациозном сельском реверансе. Затем, легко переступив через пук плетеной соломки и подобрав платье (чтобы показать свою очаровательную ножку), она приготавливается к дойке: устанавливает поудобнее скамеечку и подойник. Храбро прислонившись к скотине весьма угрюмого вида, она пытается приступить к своим сельским трудам. Увы, выбранное ею животное оказалось не того пола. Обиженный всем этим маскарадом, бык взбрыкивает и пускается наутек, едва не опрокинув скамейку, подойник и саму незадачливую доярку, которая сконфуженно ретируется на свою маленькую молочную ферму и от стыда запирается там.

Принц, который и бровью не повел во время этой немой сцены, громко, так чтобы было слышно, расхваливает опрятный вид фермы, потом смотрит на небо и отмечает, что погода стоит очень хорошая, затем направляется к карете.

Принц и его закадычные друзья любили водить компанию со всяческим сбродом. Старый лорд Тэрлоу весьма недвусмысленно выражал свое мнение по поводу этого паноптикума. Встретивший его в Брайтоне принц спросил, почему тот не заходит к нему в гости. «Я не ходок к вам в гости, — ответил лорд Тэрлоу, — покуда ваше высочество не обзаведется компанией получше». Однажды, когда лорд Тэрлоу был зван в Павильон, туда неожиданно препожаловал из Лондона сэр Джон Лейд (которого Трейл собирался посватать за Фэнни Бёрни), и принц вынужден был включить его в число гостей. По ему пришлось отвести лорда Тэрлоу в сторонку и тактично извиниться, сославшись на то, что сэр Джон — его давний друг. «Я не имею ничего против сэра Джона Лейда, когда он на своем месте, — проворчал старый законник, — а его место — на козлах кареты вашего высочества, а не за вашим столом». Однажды жестокая подагра приковала Тэрлоу к постели в его доме на скалах, и принц вызвался навестить его. Но тут-то он и получил самый суровый упрек от лорда-канцлера: «Передайте его высочеству, что его визит сделает мне честь, но только пусть он не берет с собой своих подонков».

Среди этих подонков были такие личности, как, например, леди Лейд, в прошлом любовница «шестнадцатиструнного Джека», чью казнь через повешение она потом наблюдала в Тайберне. От него она переняла такой обширный и изощренный лексикон, что принц, желая охарактеризовать кого-либо как законченного сквернослова, говорил: «Он ругается, как леди Лейд». Принц никогда не испытывал к ней любовного влечения, но восторгался ее искусством наездницы.

Был вхож к принцу и некий Макмагон, незаконнорожденный сын дворецкого и горничной, который позволил своей жене принять ухаживания герцога Кларенса и в результате вышел в люди. Это был низенький человечек с красным прыщавым лицом, постоянно носивший одежды желто-синего цвета — цвета приверженцев принца... Вились вокруг принца и другие странные личности — занятные, но с подмоченной репутацией.

Брайтонское общество состояло главным образом из богатых купцов, безденежных искателей приданого, разорившихся распутников, дочек рыбаков да нескольких городских дам из окрестностей Нортон-Фолгейта, толстых и безвкусно одевающихся. Блестящими аристократами Брайтона были офицеры конной гвардии; они образовывали замкнутую касту и держались в стороне от местного общества. У многих из них имелись свои чистокровные лошади, коляски, содержанки. В час дня они выстраивались на плац-параде, выслушивали команду, отдаваемую младшим офицером караула; потом осушали кубки вина, часов в пять обедали, а к восьми отправлялись в театр — Vive l'Amour et Bacchus [58] Да здравствует Амур и Бахус (франц.). .