Бернгард Куглер - История крестовых походов

Успех этих мер, был, конечно, очень значительный. Во всех церквах возглашалась предписанная молитва, в городах и селениях, на мостах и перекрестках посланцы папы проповедовали священную войну; повсюду и постоянно бедствия Иерусалима действовали на сердца западных христиан и разжигали до последней степени их уже глубоко возбужденное настроение до самого горячего пыла. Иннокентий отбросил последние преграды, которые мешали самому крайнему одушевлению, когда он позволил принимать крест даже негодным людям и преступникам; и по крайней мере об одном из его легатов, фанатическом кардинале Роберте, посланным им во Францию, говорят, что он наделял крестом даже калек и слепых, стариков и детей, женщин и злодеев. Не только во Франции большие массы приносили крестоносную присягу, но также в Италии, Англии и главным образом в Германии, где кёльнский схоластик Оливерий Ксантен наделил крестом почти неисчислимые толпы среди нижнерейнского населения. Кто не обещал лично принять участие в странствии к Святым местам, тот старался помочь общему делу деньгами. Бедняк клал свою лепту в кружки, которые стояли во всех церквах, богатый назначал большие суммы для поддержания воинов в Святой Земле, а король Филипп-Август Французский отдал на это сороковую часть своего годового дохода Конечно, и на этот раз не было недостатка в знамениях и чудесах, и тем более, что сам Иннокентий объявил, что господство лжепророка Магомета приходит к концу, потому что из 666 лет, которые по откровению Иоанна Бог предоставил этому зверю, прошло уже почти 600 лет.

Могучее движение, которое таким образом охватило большую часть Европы, было кроме того чрезвычайно усилено удачей самых значительных битв того времени. Так, в сентябре 1213 г. альбигойцы потерпели при Мюре страшное кровопролитное поражение, а в июле 1214 г. быстро пала империя Оттона IV, Вельфа, при Бувине. То и другое послужило к большой выгоде церкви: угрожавшая сила еретиков была теперь глубоко подавлена, и молодой Штауфен, Фридрих II, которому Иннокентий покровительствовал и которого выставил против упрямого Вельфа, стал с тех пор владычествовать в германской империи, почти всеми признанный король. Тогда государи и народы христианского мира склонились пред могущественным папой, и казалось, что его теократические идеалы везде близки к осуществлению. Уже два короля, Иоанн Английский и Петр Аррагонский объявили свои страны церковными ленами; этот Иоанн и король Андрей Венгерский уже приняли кресты; а затем и король Фридрих II в порыве юношеского одушевления принес в Ахене 25 июля 1215 года крестоносную присягу и увещевал вельмож своей империи последовать этому примеру. Его слово подействовало увлекающим образом, когда притом крестоносные проповедники пользовались удобным моментом и пламенными речами призывали к священной войне. Как на «съезде Христовом», который некогда собрал в Майнце его дед, император Фридрих I, так теперь тысячи людей и в том числе благороднейшие люди народа, епископы, князья и графы клялись поднять меч за Спасителя.

Но Иннокентий еще не был доволен всем этим. Уже в 1213 г. он назначил всеобщий собор христианской церкви на ноябрь 1215 в Риме и этим он намеревался сделать, наконец, крестовый поход самой дорогой задачей всего христианского мира. В назначенное время вокруг него собралось до семидесяти патриархов и архиепископов, в том числе франкские патриархи Константинополя и Иерусалима, более 400 епископов, более 800 аббатов и приоров и послов светских государей от Англии и Франции до Кипра и Иерусалима. Такого собора еще не видал свет: «казалось, на нем собралась вся земля». Это блестящее собрание утвердило низложение Оттона IV и признание Фридриха II, постановило ряд резких решений против еретиков и для восстановления внутренней церковной дисциплины и в особенности по делам крестового похода определило, что все пилигримы, хотят ли они отправиться в Сирию сухим путем или морем, должны начать поход 1 июня 1217 г., а едущие морем все вместе из гаваней Мессины и Бриндизи. Тот, кто оказывает какую-либо помощь странствию к Святым местам, должен за это получить щедрое отпущение грехов; кто будет вредить, должен подвергнуться отлучению от церкви и интердикту. В продолжение четырех лет христиане не должны были воевать между собой и три года они должны были воздерживаться от турниров, которые уже давно возбуждали гнев крестоносных проповедников, как невыгодное для высших целей удовлетворение воинственности. Весь христианский клир должен был в течение трех лет жертвовать на священную войну двадцатую часть своих доходов, а папа и кардиналы даже десятую часть. Наконец, Иннокентий, побуждаемый великодушной щедростью, обещал дать пилигримам, кроме других ценных даров, 30.000 марок серебра из своих личных сбережений.

Этот папа мог с самыми гордыми надеждами смотреть на ход предприятия, которому он посвятил лучшие силы своей жизни. В послании к Султану Альмелику Аладилу он уже решился требовать отдачи Иерусалима и освобождения христианских пленников, а на запросы его о положении дел в Сирии тамошние рыцарские ордена заявили даже, что Эйюбиты, сильно испуганные вооружениями Запада, готовы исполнить эти требования и даже сделать еще больше, если бы этим они могли обеспечить себе на будущее время прочный мир. Но Иннокентию тем не менее не пришлось пожать плоды своих трудов. Среди своих побед и триумфов он, только 54 лет от роду, получил в Перуджии лихорадку и умер там 16 июля 1216 г. Его преемником стал папа Гонорий III, до тех пор кардинал Ченчи Савелли, нисколько не властный характер, как Иннокентий, но человек с простым благочестием и уступчивым характером, притом согбенный тяжестью лет. Между тем и он не хотел отставать от своего предшественника в неутомимом рвении для освобождения Иерусалима. Опять на весь свет разосланы были папские окружные послания; опять легаты и монахи проповедовали в замках и селениях, и по крайней мере в Сирии приготовления к священной войне и теперь еще имели хороший успех. Осенью 1216 г. один из самых деятельных и способных крестоносцев-проповедников того времени, ученый Яков Витри, избранный епископом Акконским, начал призывать к войне в самих крестоносых государствах. Сначала это положение здесь было трудно, потому что сирийские христиане, живя в благосостоянии, а также и в безнравственности, по большей части не хотели слышать о серьезных военных тревогах; но мало-помалу он настоял на своем, воодушевил высший и низший слои народа и затем написал папе, что сильное нападение крестоносцев на Эйюбитов может иметь лучшие надежды на успех. Так как султан Альмелик Аладил старался почти с боязливой осторожностью поддерживать мир с христианами, который он всегда предпочитал войне, то епископ Яков думал, что силы неприятеля были шатки. Он думал, что 4.000 рыцарей будет достаточно, чтобы победить неверных, и как только большое крестоносное войско прибудет в Сирию, то многие тысячи христиан, разбросано живущих среди мусульман, также тотчас возьмутся за оружие.