Бернгард Куглер - История крестовых походов

Несмотря на то, самая тяжелая борьба была еще впереди. Алькамил с помощью своего брата Альмуаззама усмирил в непродолжительном времени бунтовщиков, общим воззванием возбудил своих подданных к священной войне и вынудил у живших в его подданстве христиан значительные суммы денег. Уже в начале марта он выдвинулся опять против крестоносцев и с тех пор вокруг Дамиетты многие месяцы свирепствовала самая ужасная борьба. Христиане теснили город искусно выстроенными штурмовыми сооружениями из своего лагеря и с кораблей. Алькамил со всеми силами напал на них с тылу, повредил их мосты брандерами, несколько раз вступал в их окопы, но в конце концов должен был все-таки отступить перед упорной храбростью своих противников. Время от времени он посылал гарнизону Дамиетты вести через смелых пловцов, но христиане заметили это и перегородили водный путь натянутой поперек сетью, снабженной наверху звонками. Наконец, когда у осажденных обнаружился недостаток в съестных припасах, Алькамил велел спустить вниз по Нилу мертвых, выпотрошенных и наполненных припасами верблюдов, но и эта хитрость была открыта пилигримами, и эти так необыкновенно скрытые припасы послужили для самих христиан. Последняя надежда, которая после всего этого оставалась мусульманам, основывалась на предположении, что крестоносцы, утомленные долгой войной, возвратятся на родину, даже не взявши Дамиетты. Действительно, весной и летом 1219 г. значительные отряды опять покинули лагерь пилигримов, в том числе даже австрийцы с их герцогом Леопольдом, который выказал себя на Востоке благочестивым и хорошим рыцарем, но который теперь находил, что уже достаточно страдал и боролся в честь Христа на кровавых полях битвы знойного Египта. Но пробелы в рядах крестоносцев опять постоянно пополнялись вновь прибывшими. В начале осени прибыли особенно многочисленные толпы из Германии, Италии, Франции и Англии, и в то же время нужда достигла в Дамиетте такой степени, что для гарнизонов близка была голодная смерть. Тогда Алькамил подчинился горькой необходимости и смиренно просил крестоносцев о мире.

Он предлагал, если христиане отступят от Дамиетты и согласятся на мир, ни более ни менее как выдать им Святой Крест, отдать все королевство Иерусалимское в его границах 1187 года, исключая крепости Крак и Монрояль, уплатить значительную сумму денег. Но эти блестящие условия мира были приятны только для одной части войска пилигримов — за принятие их стояли только король Иоанн и большинство немцев, французов и англичан, напротив, патриарх вместе с прелатами в войске, рыцари орденов и итальянцы горячо требовали продолжения войны. Этими последними главным образом руководили, вероятно, два совершенно противоположных соображения во-первых, что необходимо было приобрести Дамиетту для торговых целей, а во-вторых, что борцы за Христа не должны успокаиваться до тех пор, пока сила неверных не будет окончательно уничтожена во славу Божию. Но у военной партии был тогда могущественный ходатай в лице папского легата, кардинала Пелагия, который прибыл в Египет осенью 1218 г., и по его требованию выбран был главнокомандующим войска. В этой роли он всегда стоял за самые решительные меры и поэтому отверг всякий мир с мусульманами и наконец с помощью своих единомышленников убедил все войско отклонить предложение Алькамила.

После этого султан сделал еще несколько отчаянных усилий, чтобы спасти Дамиетту. Спешные послы летели во все стороны, чтобы созывать вспомогательные войска, и отборный отряд попытался в ночь с 3 на 4 ноября доставить в крепость через христианский лагерь небольшой запас съестных припасов. Но именно этот смелый замысел мусульман привел к решительному концу. Легат Пелагий думал — не без основания, что всякое дальнейшее промедление может только повредить христианам, и решил поэтому в первую же ночь напасть врасплох на Дамиетту. Итальянские пилигримы, с которыми он в глубокую ночь подкрался к городу, подожгли ворота, проникли в город через отверстия и легко победили застигнутый врасплох и изнуренный голодом гарнизон. Остальным толпам крестоносного войска, которые поспешили на шум боя, оставалось почти только перелезть через стены и открыть ворота. Ранним утром 5 ноября 1219 г. вся крепость была в руках христиан.

Завоеванный город представлял страшное зрелище. Хотя здания и даже укрепления были очень мало повреждены, но лишь немногие истощенные жители плелись по некогда многолюдным улицам, и даже у большинства их были зародыши смертельной болезни [73]. Зато пилигримы захватили много денег и имущества, так что, хотя некоторые из них утаили большие ценности, им все-таки осталось на общий дележ 400.000 червонцев. Затем победители устроились в городе по-домашнему, уничтожили все следы осады, обратили мечети в христианские церкви, особенно великолепную главную мечеть, которая была украшена 141 мраморной колонной, и распространили свое господство набегами в окрестностях. Во время одного такого похода они завладели без битвы, так как испуганные мусульмане бежали, сильной крепостью Танис, которая господствовала над богатым рыбой озером Мензале и представляла для Дамиетты прекрасное фланговое прикрытие.

Известие о всех этих успехах возобновило на западе одушевление к священной войне: теперь с уверенностью ожидали, что господство креста на Ниле и Иордане скоро будет обеспечено навсегда, и папа Гонорий почтил легата Пелагия именем второго Иисуса Навина [74]. Напротив, в Каире и Дамаске все было полно горя и страха. Рассказывают, что Алькамил громко плакал о падении Дамиетты и рвал на себе бороду. Его брат Альмуаззам уже весною 1219 г. отдал приказ снести несколько главных крепостей Палестины и срыть стены Иерусалима, потому что ему казалось невозможным долго удержать Святую Землю против христиан. Начатое в то время печальное дело продолжалось и теперь и мусульманские жители Иерусалима толпами бежали из своих жилищ, как будто их преследовал неприятель.

Между тем, и радость христиан, и отчаяние их противников были только отчасти основательны. Завоевание Дамиетты не имело того чрезвычайного значения, которое в ту минуту приписывалось ему со всех сторон. Крестоносцьг должны были рано или поздно опять потерять этот город, если бы кроме него не подчинили своему господству весь Египет. Но достанет ли у них силы для этого, было в высшей степени сомнительно ввиду все еще значительной оборонительной силы Эйюбитов.

Уже в течение года ход событий ясно показал, что предстояло преодолеть еще очень большие трудности, чтобы довести дело Креста на Ниле до полной победы. Опять значительные отряды пилигримов вернулись обратно на родину и хотя со всех сторон прибывали на их место новые воины, но войско подкреплялось этим едва ли достаточно для того, чтобы с ним подчинить богатый и густо населенный Египет. К этому присоединились гнусные раздоры среди христиан в Дамиетте. Король Иоанн Иерусалимский желал, чтобы город был присоединен к его владениям. Легат долго возражал ему, наконец наполовину согласился, но своим первоначальным отказом и вообще своим безмерным властолюбием вызвал среди пилигримов раздражение, которое много раз доводило до возмущения и кровопролития. Кроме того, дела северной Сирии оказывали в это время вредное действие на крестовый поход. А именно, князь Боэмунд IV в 1216 году был вытеснен из Антиохии своим соперником, принцем Рубеном, и ограничен одним Триполисом. Но в мае 1219 умер покровитель Рубена, старый король Армении, Лев. После его смерти Боэмунд опять завладел Антиохией, а Армения впала во внутренние смуты, которые подали антиохийцам или вообще франкам надежду приобрести большее влияние в этой стране. Король Иоанн, услышавши об этом в лагере под Дамиеттой. потерял всякую охоту к войне в Нильской долине. Поэтому он покинул крестоносцев и вернулся в Сирию с желанием приобрести из этих дел какую-нибудь выгоду для себя. Здесь он оставался до лета 1221 года, не найдя все-таки случая для исполнения своих желаний, и потребовались многократные церковные увещания и обещания для того, чтобы побудить его к завершению египетского похода.