Бернгард Куглер - История крестовых походов

Чтобы оказать давление на римскую курию и склонить ее благосклонно отнестись к его желаниям, он созвал к себе всех прелатов своего южноитальянского государства и до тех пор держал их при себе, пока переговоры, которые он в то же время начал с Гонорием, не обещали благоприятного исхода. При этом для него было кстати, что в то время папа находился, вследствие возмущения римлян, в большом стеснении и потому не мог слишком резко идти против него. 25 июля был заключен в Сен Джермано между императором и уполномоченными папы следующий договор: император клянется и велит одному из своих вельмож, герцогу Райнальду из Сполето, поклясться «на свою душу», что в августе 1227 года он начнет крестовый поход с тысячью рыцарей и 150 большими кораблями и в течение двух лет продержит эту силу в Святой Земле. Взамен того, чего будет недоставать, он дает соответственное денежное вознаграждение. Кроме того, он обещает держать готовыми корабли для двух тысяч рыцарей с их свитой и в пять сроков, от августа 1225 года до августа 1227 заплатить королю Иоанну, патриарху Иерусалимскому и магистру Немецкого ордена 100.000 унцов золота для нужд Святой Земли [78], но с условием, что эта сумма будет опять предоставлена в его распоряжение, когда он действительно предпримет поход. Если Фридрих умрет до августа 1227, то забота об исполнении крестового похода перейдет к его преемнику, и если император не выполнит своего обещания, то он без жалости подвергается церковному отлучению.

Таким образом Фридрих достигал, при согласии церкви, новой отсрочки для начала своего похода. Но договор в Сен-Джермано дает видеть, что отношения между империей и папством становились на беду Иерусалима все более натянутыми. Условия, которым принужден был подчиниться Фридрих, были чрезвычайно суровы. С беспощадностью, которая едва ли когда-нибудь применена была к другому государю, от него требовалась огромная жертва, и наказание, в случае неисполнения, уже заранее над ним произнесено.

После этого император хотел с такой же беспощадностью воспользоваться данным ему сроком для быстрого возвышения своего могущества. Еще летом 1225 г. он отправил небольшой флот в Сирию, велел привезти оттуда свою невесту Изабеллу и 9 ноября повенчался с ней в Бриндизи. Но уже в день свадьбы он объявил своему тестю, что последний должен отказаться впредь от управления Иерусалимским королевством. Фридрих поступал здесь без правонарушения: Изабелла была «наследницей Иерусалима» и по старому обычаю, при выходе ее замуж, законным правителем страны становился уже не ее отец, а ее муж. Между тем внезапное заявление императора застало короля Иоанна совершенно врасплох, ужасно его раздражило, оскорбило римскую курию и, хотя Фридрих привел в исполнение свою волю, но этим он роковым образом увеличил семя раздора.

Спустя несколько месяцев после того император созвал имперский сейм в Кремоне, «чтобы обсудить крестовый поход, искоренить ереси и озаботиться о восстановлении мира». Ломбардцы, в среде которых должен был состояться сейм, углядели одно намерение Фридриха, которое действительно клонилось к тому, чтобы под видом мирных совещаний собрать войско в долине По и подчинить своей власти сильные города этой области, из которых образовались почти независимые республики. Поэтому старый Ломбардский союз, с которым не мог справиться еще Фридрих I, был тотчас возобновлен; и в скором времени внук Барбароссы должен был убедиться, что он слишком смело задел более сильного противника. Чтобы только как-нибудь вырваться из очень стесненного положения, в которое он попал, ему в конце концов не оставалось ничего другого, как просить уже сильно раздраженного папу о посредничестве между ним и ломбардцами. Гонорий согласился на это и устроил мировую, которая дала императору только то, что ломбардцы обязались выставить на два года для его крестового похода 400 рыцарей. И через несколько месяцев после того, как этот жалкий договор был составлен, но еще не был заключен, умер — 18 марта 1227 г. — папа Гонорий III. Его преемником стал Григорий IX, который уже раньше был по большей части душою папской политики, это был старик за 80 лет, но, несмотря на преклонный возраст, он был исполнен пламенной энергии, кроме того, родственник третьего Иннокентия и подобно ему старался всеми силами об утверждении христианской теократии. В правление этого церковного государя должна была, при первом поводе, быстро разгореться давно грозившая открытая война между папством и императорской властью.

Но теперь Фридрих серьезно готовился к крестовому походу. Его собственные усилия, как и увещания, которые исходили из Рима к государям и народам, еще раз вызвали значительный успех. Правда, Франция, занятая альбигойской войной, поставила лишь немногих крестоносцев, но Италия дала значительные отряды, а Англия, как говорят, более 40.000 человек, правда, по большей части это были бедняки, но на них «в особенности покоится обыкновенно воля Господа». Но самые многочисленные и способные к войне толпы пришли из Германии, где князья, прелаты, рыцари и горожане на этот раз охотно откликнулись на призыв своего императора. Все эти войска пилигримов прибыли в 1227 г. в Апулию и раскинули свой лагерь в Бриндизи и вокруг него. Но здесь не были достаточно подготовлены для такой огромной массы крестоносцев. Недостаток был и в продовольствии и в кораблях, на которых часть чересчур большого войска могла бы быть быстро отправлена дальше. Голод, который терпели особенно беднейшие пилигримы, неправильный образ жизни и страшная солнечная жара скоро вызвали в лагере повальную болезнь, от которой погибли тысячи людей, между тем, как другие тысячи от страха заразиться покинули Бриндизи и спешили обратно на родину. Наконец, в начале сентября, Фридрих отправил в Сирию сильный флот с частью войска под предводительством герцога Генриха Лимбургского и попробовал несколько дней спустя последовать с остальными людьми и кораблями. Но он сам и ландграф Людвиг Тюрингенский, который находился при нем, были уже захвачены болезнью и, так как в пути болезнь усилилась, они принуждены были пристать 11 сентября к берегу при Отранто. Здесь, на третий день, умер ландграф; правда, Фридрих поправился, но так медленно, что на некоторое время он должен был оставить крестовый поход. Но он прислал еще в Сирию патриарха иерусалимского с двадцатью военными кораблями и тотчас заявил папе, какой несчастный случай принудил его прервать поход к Святым местам.

Когда Григорий IX узнал об этом, он нашел, что пришло время нанести уничтожающий удар власти императора. Хотя Фридрих был одною необходимостью вынужден отстать от крестового похода, но по драконовскому постановлению договора в Сен-Джермано он подлежал отлучению от церкви. Поэтому папа, не обращая никакого внимания на многократные попытки императора оправдаться, произнес над ним 29 сентября в Ананьи отлучение и 10 октября в окружном послании известил о том весь христианский мир. При этом он не постыдился до такой степени превысить формальное право, которое было у него для этой меры, что говорил самым лживым образом о действиях Фридриха. По его вине была будто некогда потеряна Дамиетта и будто по его приказанию задержали в Бриндизи войско в летнюю жару и в голод, пока оно не стало жертвой повальной болезни. Император также не платил будто бы денег и не доставил войска, какое обещал в Сен-Джермано; а что болезнь, которой он старался оправдать нарушение своего слова, была притворна. Во всем этом папа был совершенно неправ [79], и он едва ли бы говорил с таким ненавистничеством о делах крестового похода, если бы в эту минуту им не овладела сполна яростная вражда, которая жила в его сердце против императорской власти Фридриха.