Игорь Сдвижков - В июле 1942. Оборона Касторного. Правда и вымысел

Как сейчас помню, темень — глаз выколи, мелкий дождичек сыплет как из сита. Бесшумно ползем к бывшим нашим окопам. Каждый из бойцов, как и договаривались, бросает по три гранаты, — и сваливаемся на головы оставшихся в живых фрицев. С электрофонарями проверили всю систему обороны, очистили окопы от вражеских трупов. 143 фашиста поутру сбросили в воронки от бомб и забросали землей» [68].

Последнее утверждение не соответствует действительности, о чем однозначно говорят имеющиеся в трофейных документах данные о действительных потерях противника.

Что касается результатов ночной контратаки на участке 1045 сп, то в оперсводке 284 сд написано, что положение к 7 утра 2 июля было частично восстановлено [69].

Первый день боя закончился. В результате атак вражеских танков и бомбежек авиации дивизия потеряла разбитыми и раздавленными 3 полковых и 10 дивизионных 76-мм орудий, а также 3 орудия калибра 122 мм [70]. Потери в личном составе к концу дня были неизвестны и только подсчитывались. Врагу удалось потеснить батальоны 1045 сп, но было совершенно ясно, что, несмотря на ожесточенные бомбежки и массированные танковые атаки, личный состав полка не дрогнул, не поддался панике и не бросал занимаемых позиций, стойко сражаясь до конца. То же самое наблюдалось и в других частях дивизии. Но первый же бой выявил и существенные недостатки. Г. Хоботов пишет: «Мужества, бесстрашия, героизма — этого большинству воинов хватило сполна.

Зато часто не хватало выучки. Почти все командиры рот и взводов первый раз участвовали в бою, часто допускали ошибки. Приходилось видеть, как в разгар боя некоторые командиры рот во весь рост бегали от взвода к взводу, стараясь управлять боем криком. Кроме того, они часто вмешивались в боевую работу командиров взводов и подменяли их. Так было у лейтенанта Нечаева. „Неумение управлять боем, незнание своего места в бою привели к лишним потерям“, — отмечал позднее комиссар батальона И. Максимов.

Потери у нас были большие, так как бойцы не умели маскироваться, связь между отделениями и взводами была ненадежной, воины редко меняли огневые позиции. Конечно, молодые необстрелянные командиры не знали и тактики врага, не умели ничего подсказать своим подчиненным. Неудачи первого дня были связаны и с недостатками огневых средств в дивизии. Так, в 1047-м стрелковом полку было только 9 минометов (82-мм), и они были рассредоточены в различных местах. Когда понадобилось вести массированный огонь по атакующей вражеской пехоте, сделать этого не удалось. Ни одного советского танка или самолета наши бойцы не увидели. Самоотверженность, выдержку, находчивость проявили воины этого полка. Комиссар батальона А. Соловьев рассказывал:

— Когда танки врага ползли на наши окопы, в бой вступали все — от бойца до комбата. Даже связные, ездовые и повара геройски дрались с танками и пехотой» [71].

Как же оценивало ход боя и его результаты командование 284 сд? Безусловно, командир дивизии подполковник Батюк имел все основания быть довольным боевым крещением дивизии. По горячим следам боев он писал: « 1 июля противник вошел в соприкосновение с нашей разведкой и начал концентрировать танки и мотопехоту и пехоту с направления Волово на Лачиново. Сконцентрировав 9 тд. в составе более 300 танков и пехотную дивизию на машинах, вечером 1 июля атаковал в стык между 1 и 2 батальонами 1045 полка. В атаке участвовало 100 танков и до полка пехоты с предварительными массированными налетами бомбардировочной и штурмовой авиации 32 самолета. Во время атаки противник потерял до 30 танков и до 800 человек пехоты, овладев частью окопов 4 стрелковой роты, подавил танками и авиацией 7 дивизионных орудий. Во время атаки пехота и все огневые средства оставались на месте, ведя борьбу с прорвавшимися танками и пехотой. Для восстановления положения в 2 часа ночи 2 июля после огневого налета нами была произведена контратака, положение было восстановлено» [72].

Затем, выступая в августе 1942 года на конференции по обобщению боевого опыта, Батюк так описал ход первого боя дивизии: «Он (противник. — И. С.) стал перебрасывать танки к Лачиново. Перед 1043 полком выбросил до батальона пехоты и окопался с целью сковать 1043 полк. Все делается на виду. Он потерял один батальон, другой окопал. Достигнув Лачиново, он выстраивает перед 1045 полком всю танковую дивизию, пропустив вперед лишь небольшую часть, далее подвел мотопехоту и к вечеру начинает решать свою задачу сломать Касторский узел сопротивления. Находит стык между батальонами 1045 полка и ударяет в него. Кроме того, производит массированный налет авиации, пускает 35 бомбардировщиков, которые действуют в течение получаса, потом решил атаковать. Идет смело в атаку, прорывает стык и доходит до второго эшелона полка совхоза Озерки.

Начало темнеть. При прорыве танков он, видимо, рассчитывал на лучшее. Танки прошли примерно 3 км нашей обороны, наша пехота оставалась на месте, артиллерийские позиции и все противотанковые средства оставались на месте, и мы начали его бить внутри Озерков со всех сторон, били хорошо. Из ста танков он оставил горящими и подбитыми 52 танка, остальными был вынужден смотаться, вышел из нашей обороны, и только частью пехоты засели в наших окопах 4 роты. (Батюк детализировал обстановку к исходу первого дня боя следующим образом : „Испробовав сибирского упорства на участке 1045 полка, противник оттянул танки, примерно метров на 800, выстроил их за скатом, поставил пехоту, окопался и начинает отыскивать слабые места“ [73]. — И. С .) Это занятие 4 роты обошлось ему дорого. Ночью в 2 часа батальон 1045 полка после огневого налета контратаковал и уничтожил все, что находилось в этих окопах. Положение было восстановлено в 2 часа ночи… Первый день боя принял на себя наш славный 1045 полк, который дрался хорошо и умело, уничтожив 52 танка в этот день» [74].

Позже в документах дивизии потери противника были существенно увеличены и составили уже «72 разбитых танка и свыше 800 трупов» [75].

В штабе Брянского фронта нанесенные 284 сд противнику потери оценили еще больше: « За первый день боя артиллерией и ПТР сожжено и подбито до 80 танков, 5 автомашин, уничтожено 3 минометных батареи и до батальона пехоты, сбит 1 самолет» [76].

Спустя 40 с лишним лет после описываемых событий В. Яцкевич в своей книге «нанес» противнику еще больший урон, написав, что «на поле боя противник оставил восемьдесят танков и около трех тысяч солдат и офицеров» [77].

Безусловно, подобные цифры потерь ненавистного врага, о чем после окончания боя говорили личному составу политруки и агитаторы, вселяли в бойцов уверенность в своих силах, поднимали боевой дух и укрепляли веру в то, что части дивизии умело и безжалостно бьют врага.