Игорь Сдвижков - В июле 1942. Оборона Касторного. Правда и вымысел

Обратимся теперь к немецким документам и посмотрим на происходившие под Касторным события, так сказать, с другой стороны. Рано утром 2 июля штаб 9 тд получил приказ из штаба XXIV тк следующего содержания: «9-й тд сегодня же форсировать реку Олым восточнее Азарово и захватить плацдарм на участке Н. Успенка — Бунино — выс. 172, 6. Атака моста в Касторном желательна с юга. На следующий день запланирован удар в направлении Погожевка — Малиновка (14–26 км к юго-востоку от Касторного. — И. С .) . Каково положение с обеспечением для данного наступления и когда будет произведена переправа тяжелой артиллерии через реку Тим? 59 батальону мотоциклистов надлежит осуществлять прикрытие главных сил с востока» [129].

Как видим, командование XXIV тк нетерпеливо подгоняло командира 9 тд выполнить боевую задачу, поставленную накануне, и как можно скорее продолжить наступление на восток.

Далее совместить изложение событий в немецких документах с докладом командира и комиссара 284 сд очень сложно. Точнее говоря, совместить это в единое непротиворечивое целое просто невозможно. Подполковник Батюк, а за ним и начальник политотдела дивизии батальонный комиссар Ткаченко (во многом чуть ли не дословно повторяя написанное комдивом) впоследствии уверенно сообщили командованию о шести безуспешных атаках врага, стойком сопротивлении частей вверенной им дивизии и нанесенных противнику огромных потерях. Батюк даже назвал точное время начала вражеских атак — 12 часов дня, пояснив, что до этого «утром 2 июля в течение всего дня противник концентрировал танки и пехоту в районе совхоза политотдела, Евгеньевка», то есть в тех самых районах обороны 1045 сп, где, согласно его предыдущему заявлению, положение было восстановлено в ночь на 2 июля [130]. Каким образом там оказались танки и пехота противника еще до начала вражеских атак, комдив 284 сд не поясняет. (Интересно отметить: из стенограммы прошедшей в августе 1942 года в Красноуфимске конференции по обобщению боевого опыта следует, что там Батюк заявил о прорыве ведущего разведку противника к южной окраине Касторного уже в ночь на 2 июля, но затем слова о прорыве были в тексте стенограммы зачеркнуты [131].)

А теперь открываем отчет немецкой 9 тд и с удивлением узнаем, что деревня Азарово, то есть ближний тыл «восстановившего» свои позиции 1047 сп, была занята противником не после шести безуспешных атак, а… после непродолжительного боя. «Таким же образом, — читаем продолжение отчета, — был отбит у неприятеля мост через ручей Вшивка, после чего войска, развивая наступление, выходят к выс. 206, 6» [132]. Выс. 206, 6 — это уже тыл учебного батальона по состоянию на утро 1 июля. Правый фланг учебного батальона смыкался с левым флангом 1045 сп, то есть начинался в районе совхоза политотдела, после чего фронт батальона, «оседлавшего» обе железные дороги, по дуге проходил до Олыма [133]. Следовательно, учбат либо оставил свои позиции еще 1 июля и положение ночью так и не было восстановлено, либо отступил 2 июля в результате отнюдь не «безуспешных» атак противника. Однако продолжим чтение немецкого отчета.

«Несмотря на начавшиеся контратаки противника при поддержке артиллерии и танков, наступление в направлении реки Олым продолжается. Первой роте 10 мотополка стремительным броском удается завладеть мостом через реку в неповрежденном виде. Плацдарм постепенно удается расширить на глубину до 1,5 км и удерживать его, отражая многократные контратаки русских» [134].

Итак, налицо явное противоречие советских и немецких отчетов. Кому же верить? Может, вражеские документы лгут? Увы, надо признать, что они говорят правду, и подтверждается это не только тем, что поле боя осталось за противником и части 9 тд действительно переправились в тот день через Вшивку и Олым (в том, что это было действительно так, командир 9 тд смог убедиться лично в ходе поездки в 10 мп [135]), но и составленной по горячим следам оперсводкой штаба той же самой 284 сд — документом гораздо более точным и достоверным, чем написанные через 10 дней бодрые доклады командира дивизии и комиссара. В отличие от них начальник штаба 284 сд прямо написал, что учебный батальон не удержал свой район обороны и отошел на южную окраину Касторного [136].

Таким образом, утверждения о повсеместно отбитых безуспешных атаках врага на фронте 284 сд не соответствовали действительности, левый фланг дивизии был прорван, но выяснять, насколько точными были доклады командования 284 сд и как все было на самом деле, судя по всему, никто не стал, да и начальству явно было уже не до боев под Касторным: 10–20 июля 1942 года (когда вышеупомянутые доклады были написаны) у командования Брянского и Воронежского фронтов были уже совсем другие заботы.

К тому же, нельзя категорично утверждать, что о факте переправы противника через Олым и образования плацдарма у Новокасторного, Новой Успенки командованию 284 сд стало известно 2 июля. Судя по докладам Батюка и Ткаченко, они считали, что немцы переправились через Олым только на следующий день [137].

Стоит обратить также внимание на то, что оба автора докладов избегали слов «отступили», «отошли», предпочитая вместо этого употреблять изящную формулировку «загнули фланги». Начальник политотдела 284 сд вообще изобразил тяжелые бои 2 июля в позитивном ключе. Приписывая командованию противника планы, о которых он не знал, Ткаченко писал: «командование дивизии своевременно разгадало намерения врага и повернуло левый фланг на юго-запад и юг», как если бы главной задачей 284 сд было не удержать занятый рубеж и отразить наступление врага на своем левом фланге, а не дать себя окружить [138]. Ответственность за прорыв противника через Олым и развитие его наступления на восток при этом возлагалась на соседа слева. Между тем, согласно оперативной карте 9 тд, прорыв через Олым и захват 9 тд плацдарма произошли именно в полосе обороны (и ответственности!) 284 сд.

Справедливости ради надо заметить, что успеху противника способствовало и решение командования опергруппы Брянского фронта снять с этого направления часть артиллерии 3 ибр, примыкавшей к левому флангу 284 сд. Утром 1 июля, согласно первоначально полученному распоряжению, бригада заняла семикилометровый рубеж от Новокасторной до Красной Долины, причем оборона была организована двумя узлами сопротивления: первый узел от больницы Новокасторной по гряде выс. 206, 6, 207,0 до Новой Успенки и второй — Евграфовка, Екатериновка, Красная Долина. (В отражении вражеского наступления 1 июля 3 ибр участия не принимала, так как ее позиции проходили восточнее оборонительного рубежа 284 сд.)

Но в 12:00 командир 2 ид получил устное распоряжение командования опергруппы снять с правого фланга обороны 3 ибр части, занявшие первый узел сопротивления, и срочно перебросить их на новый рубеж — Николаевка, выс. 205, 5, Котовка [139]. Очевидно, командование опергруппы опасалось за неприкрытый участок высот между рекой Олым и Котовкой, по которому немецкие танки могли обойти касторненский узел сопротивления с юго-востока. К вечеру 1 июля передислокация была завершена и части стали готовить новый рубеж обороны, но в результате такого маневра направление Азарово — Новокасторное оказалось неприкрытым. Артиллеристы 3 ибр ушли оттуда как раз накануне немецкого наступления в этом районе.