Эрнест Лависс - История Франции в раннее Средневековье

Дуумвиры Нарбоннской провинции (о Трех Галлиях мы этого не знаем) через каждые 5 лет прибавляли к своему обычному титулу титул quinquennales (квинквенналов). Это означало, что в это время они принимали функции римских цензоров [106], производили ценз имуществ муниципальных граждан, устанавливали состав сената и сообщали о результатах этой операции представителю центральной власти.

Квинквенналы упоминаются лишь в Нарбоннской области. В других галльских провинциях ценз, вероятно, поручался особым счетчикам, о которых выше говорилось, а остальные функции квинквенналов — обычным дуумвирам. Рядом с магистратами следует поставить муниципальных жрецов . Жречество считалось «честью» — honor , наравне с другими почетными общественными должностями. Оно с ними тесно связано и рекрутируется тем же порядком. Можно установить три категории муниципального жречества: 1) жрецы, которые во всяком по-римски организованном правительстве объединяют, так сказать, светскую и духовную власть. Таковы коллегии понтификов и авгуров. Как и в Риме, они группируются по трое; как и в Риме, они избираются пожизненно, по системе, представляющей комбинацию избрания и кооптации, II, наконец, как и в Риме, при наступившем разложении старых верований они вырождаются до роли почетного украшения. Понтифики могут проявлять свой авторитет в вопросах, относящихся к погребениям, сожжениям; в принципе они наблюдают за городскими культами. Но большинство этих культов, не будучи римскими, ускользает от их компетенции, а единственный чисто римский — культ императора превышает ее.

Единственной живой официальной религией, доминирующей и поглощающей все другие, был тогда культ императоров. Из Нарбонны он перешел в Три Галлии и распространился в ее городах и областях [107]. Организация этого культа представляет такое же большое разнообразие в городах, как и в провинциях. В городах проявляется даже больше своеобразия и инициативы. Черта, отличающая муниципальный культ, это — почитание divi , обожествленных императоров и членов их семьи. В некоторых городах даже не ждали их официального апофеоза, если дело шло о популярных государях. Особенно замечается это в начале Империи, в первом увлечении новой религией. Друз и Германик, которые никогда не были возведены в достоинство divi , приобрели поклонение во Вьенне, Ниме и Нарбонне.

Ученым удалось, пользуясь следами, оставшимися от бронзовых букв на фасадах «Квадратного Дома» в Ниме, восстановить посвящение этого храма двум «князьям юности», внукам Августа Гаю и Луцию Цезарям. Оба были еще живы, когда здание закладывалось (1 год по P. X.), и Гай был патроном колонии. Если верны гипотезы, предлагаемые для чтения надписи Вьеннского храма, он был посвящен двойному божеству Августа и Ливии. Ливию почитали и в Везоне задолго до ее апофеоза, который совершился лишь в правление Клавдия.

Мы не знаем, всякому ли культу соответствовал особый жрец. Это зависело от усердия городов, от их значения и богатства, ибо жречество, как увидим, было довольно обременительно. Несомненно одно, что стечением времени произошло некоторое упрощение. Императорская религия стала представляться в городе одним жрецом, соединявшим культ divi с культом царствующего Августа и Рима. Этот жрец, в конце концов, просто назывался жрецом Августа.

Муниципальный жрец Рима и Август, как и провинциальный, носил титул flamen или sacerdos (см. I, § 1). Рядом с ним стоит жрица — sacerdos или flaminica (фламиника), которая чаще всего (но не необходимо) была его женой. Его избирают декурионы иногда на год, иногда на всю жизнь. Это — высшее лицо в городе, обыкновенно уже прошедшее через все другие высшие магистратуры и заседающее в сенате, не в качестве жреца, а в качестве прежнего магистрата. Его значение усиливается его сходством с римским flamen Dialis : как последний, будучи жрецом Юпитера, через то самое является служителем всех богов, так и провинциальный flamen становится «фламеном публичных жертвоприношений», т. е. верховным служителем всех религиозных функций города.

Третью категорию составляет категория жрецов местных культов. Она очень малочисленна, но не потому, что Рим преследовал галльских богов. Под римскими именами они не перестали занимать самое широкое место в национальном культе. Но упразднение друидического священства лишило их служителей [108]. Насколько часты упоминания о посвященных им памятниках, настолько же редки упоминания об их жрецах. Одна надпись, найденная в Маконе, рисует нам карьеру одного эдуя, который занимал высшие должности в городе, был фламеном Августа, «первенцем» ( primogenus ?) бога Молтина и gutuater Марса. Это слово gutuater встречается в одной надписи Аниция I века. Оно же сообщается нам в качестве имени вождя карнутов в VIII книге «Комментариев». Но возможно, что автор, легат Гиртий, принял за собственное имя жреческий титул [109]. Может быть, gutuater Марса в Маконе есть эквивалент Марсову фламену во Вьенне. Кажется, что во Вьенне, как и в некоторых городах Испании и Африки, существовало стремление организовать местный культ по образцу фламината. Во всяком случае, это — единственные следы не римского культа с публичным характером. Религиозная жизнь не стала от этого менее интенсивной. Напротив, ускользая от официальной опеки, она развертывается в тиши домашнего очага, в недрах религиозных братств, в кругу, предоставленном частной инициативе.

Муниципальный сенат или совет декурионов, называемый также курией , был очень важным и чтимым учреждением: он представлял распорядительную власть. По отношению к городским магистратам он был тем же, чем был по отношению к римским магистратам римский сенат. Его компетенция простирается на все сколько-нибудь важные дела, особенно те, которые касаются заведования общественным имуществом. Его власть выражается в декретах по самым разнообразным поводам. Упоминание о них часто встречается в надписях. Он превращается в апелляционный трибунал по отношению к приговорам магистратов. Когда высшая магистратура вакантна, он назначает временных префектов.

Способ его пополнения напоминает также римское прошлое: каждые пять лет дуумвиры квинквенналы устанавливают список декурионов, руководясь определенными указаниями закона. Этот список гравируется на бронзовой доске, называемой album (альбум). Случайно до нас дошло album города Канузия в южной Италии, датируемое 223 г. по P. X. [111]. Оно может служить образцом всех подобных.

Сенат состоит преимущественно из прежних магистратов, занимающих в нем места и голосующих в том иерархическом порядке, как они расположены в альбуме. Сперва идут бывшие дуумвиры квинквенналы, потом обыкновенные дуумвиры, эдилы и квесторы. Во всех этих категориях попадаются и такие, которые, не будучи фактически бывшими магистратами, трактуются как таковые в силу некоторой легальной фикции, по милости сената. Магистраты, оставившие должность между двумя люстрами, занимают место в соответствующем ранге, ожидая окончательного внесения их в списки. Действительные магистраты не встречаются в канузийском альбуме, там же мы не встречаем жрецов, ибо в то пору они не входили еще в сенат — разве в качестве бывших магистратов. Чтобы дополнить сенат до его нормального числа (100 членов), вносят в списки таких лиц, которые ни реально, ни фиктивно не несли магистратуры. Их (как и в Риме) называют pedani . Во главе списка, в качестве почетных членов, поставлены знатные и могущественные патроны города. В конце идут молодые люди ( praetextati ), от рождения предназначенные ко вступлению в курию и в виде привилегии как бы предвосхищающие в этом списке свое будущее звание. Вероятно, они присутствуют на заседаниях, но должны воздерживаться от слова и голосования. Одна лионская надпись оплакивает смерть ребенка, сына дуумвира, который уже в 11 лет был титулован декурионом.