Андрей Ганин - Семь «почему» российской Гражданской войны

Если Всероглавштаб в соответствии со спецификой прежнего ГУГШ ведал внешней разведкой, то Оперод занялся разведывательной работой на территории России, в районах, контролировавшихся белыми, интервентами и немецкими оккупационными властями. Оперод имел 34 агента-резидента, агентурную группу из 6 человек и 2 агентов-маршрутников. Агентура находилась в городах на оккупированной немцами территории. Однако агентурные донесения вследствие проблем со связью поступали нерегулярно. К тому же Оперод оказался аморфной и раздутой структурой, которая не избежала проникновения антибольшевистской агентуры.

Наиболее известна история бывшего полковника, латышского стрелка А.И. Бирзе (Эрдмана), который был членом организованного Б.В. Савинковым «Союза защиты Родины и Свободы» (1918 г.) и даже одним из организаторов ударных дружин. Для конспирации он выдавал себя за анархиста, тесно связанного с большевистским руководством, и внедрился в Оперод. Пользуясь своими связями среди латышских стрелков, приближенных к партийным верхам и активно привлекавшихся к работе в ВЧК, Бирзе (Эрдман) вел широкую диверсионную работу, вводя в заблуждение даже председателя ВЧК Ф.Э. Дзержинского [1016]. В своем письме-исповеди Дзержинскому от 10 августа 1922 г. находившийся за границей Бирзе написал, что контрразведывательное отделение Оперода в 1918 г. было в его руках и не только не принесло никакой пользы красным, но и было намеренно использовано белыми подпольщиками во вред большевикам [1017]. Бирзе играл на ведомственных различиях, поскольку в Опероде его считали человеком Дзержинского и боялись. Помощником Бирзе был неназванный офицер Генштаба, видимо, служивший в Красной армии [1018].

Осенью 1918 г. в только что созданном штабе РВСР был организован разведывательный отдел, которым руководил бывший полковник Б.М. Шапошников, в его подчинении находилось разведывательное отделение во главе с бывшим капитаном Ф.Л. Григорьевым.

Многообразие разведывательных служб, возникших в Советской России, отсутствие четкой регламентации сферы деятельности каждой из них затрудняло взаимодействие между ними, вызывало конфликты и противоречия, могло приводить к срыву операций и серьезным неудачам в тайной войне [1019]. С другой стороны, параллелизм структур позволял перепроверять поступавшую информацию. Как бы то ни было, назрел вопрос о централизации военной разведки. Осенью 1918 г. этот вопрос получил свое разрешение.

На заседании РВСР 2 октября 1918 г. Оперод было решено влить в РВСР, переименовав в одно из управлений, задачей которого стала бы разведка и контрразведка. Это решение стало важной вехой на пути централизации органов разведки и контрразведки. Соответствующие материалы передавались в новый орган из бывшего Высшего военного совета, а также из некоторых отделов Всероглавштаба [1020]. Первым руководителем Региструпра стал С.И. Аралов, который привлек к работе своих прежних сотрудников по Опероду. Начальником штаба нового управления должен был стать Г.И. Теодори, который принял деятельное участие в реорганизации Оперода [1021].

5 ноября 1918 г. постановлением РВСР был утвержден штат Полевого штаба РВСР, в котором обозначено Регистрационное управление (Региструпр), ставшее центральным органом военной разведки и контрразведки [1022]. Ключевые посты в управлении заняли молодые выпускники ускоренных курсов Военной академии. Консультантом управления был назначен Теодори. Он же руководил учрежденными для подготовки кадров курсами разведки и военного контроля, которые функционировали при Региструпре. В управлении было создано два отдела – агентурный (39 сотрудников) и военного контроля (контрразведывательный, 157 сотрудников). Агентурным отделом Региструпра руководил выпускник ускоренных курсов Военной академии В.Ф. Тарасов, агентурное отделение возглавлял его однокашник Г.Я. Кутырев. Во главе отдела военного контроля находился бывший врач, 27-летний большевик М.Г. Тракман. Позднее военная контрразведка была передана в ведомство Дзержинского, а 5 ноября по сей день отмечается в нашей стране как день военной разведки.

В 1919 г. из-за кадровых проблем военную разведку пришлось создавать с нуля методом проб и ошибок, подчас дорого стоивших Советской России. Не случайно в докладе начальника 1-го отделения 1-го отдела Региструпра бывшего капитана В.А. Срывалина, направленном начальнику 1-го отдела Г.Я. Кутыреву 19 февраля 1919 г., говорилось о катастрофическом положении советской военной разведки [1023]. По мнению автора этого документа, по причине неспособности к работе нужно было уволить половину агентуры [1024]. Препятствовали работе и необоснованные репрессии. Срывалин резюмировал: «Картина безотрадная. Вызвана полнейшей изоляцией от работы лиц, даже пользующихся доверием (Теодори, Срывалин, Кутырев и т. д.); вся вербовка [проходит] на глазах самих же агентов, из коих были шантажисты: следовательно, все мы давно сняты и сфотографированы. Доклады специалистов на учет не принимаются: им отводится “почетная роль” истребования денег, продовольствия и т. д., на что генштабисты не нужны» [1025].

По официальным данным на февраль 1919 г., советские агенты не сумели проникнуть ни в один из белых штабов [1026]. В то же время известны десятки случаев внедрения белых агентов даже в высшее советское военное руководство. Для красных аналогичные действия были предельно затруднены из-за низкого образовательного ценза их агентуры и корпоративизма офицеров русской армии, которые вряд ли могли принять в свою среду чужака. Тем более что лица без военного образования не знали ни уставов, ни основ военной службы. Все это заставляет задуматься о возможности появления в подобных условиях и эффективности работы «адъютантов его превосходительства». Эффективность внедрения белых разведчиков в советское руководство была обусловлена нехваткой квалифицированных руководящих кадров в Советской России. Военное руководство Красной армии оказалось в значительной степени в руках бывших офицеров, о лояльности которых можно было только гадать.

Советская агентура вербовалась в основном по принципу политической преданности – из коммунистов и сочувствующих (85,4 % агентов) по социальному составу 56,6 % принадлежали к рабочему классу, что неизбежно накладывало отпечаток на образовательный уровень агентов – 74,16 % имели низшее образование. Притчей во языцех стал случай, когда один из сотрудников из тщеславных побуждений прикрепил на двери своей квартиры табличку с надписью «Агент Полевого штаба». Разумеется, такой «агентуре» было проблематично внедриться в белые штабы и переиграть офицеров-генштабистов, занимавшихся разведкой и контрразведкой у противника.