Андрей Ганин - Семь «почему» российской Гражданской войны

Слабость мобилизационного и карательного аппарата белых, бессистемность их работы не позволили им создать вооруженные силы, сопоставимые по численности с РККА. Имевшееся у белых до создания массовой Красной армии преимущество в качестве личного состава было быстро утрачено. Казачьи войска Востока России сыграли двойственную роль. За редким исключением тех воинских частей, которые командование смогло влить в регулярные формирования, казаки по-настоящему боролись с красными только на своей войсковой территории. Таким образом, белые в самый напряженный период смогли использовать лишь потенциал Уральского и Оренбургского войск. Остальные казачьи войска не приняли активного участия в борьбе с большевиками на Восточном фронте. Более того, казачьи войска Дальнего Востока оказались во власти враждебных Омску атаманов-сепаратистов. Подготовка резервов в белом тылу носила хаотический характер. Дивизии отправлялись на фронт в сыром виде, солдаты не имели боевого опыта, не получали необходимой подготовки и слаживания и, оказавшись на передовой, переходили к красным. Надежды, возлагавшиеся на эти пополнения, оказались напрасными. Численность войск красных, а во многих случаях и их качество стремительно возрастали – качество войск белых при относительно мало изменившейся численности постоянно падало.

Центральное положение красных позволило им не только воспользоваться запасами старой армии и ресурсами промышленного центра, но и действовать по внутренним операционным линиям, громя противника поочередно. Белые же, наоборот, действовали разрозненно, попытки координации их действий оказывались запоздалыми. Более того, должной координации не было не только между различными белыми фронтами, но порой и внутри этих фронтов между различными армиями.

Из-за обширности театра войны белые не смогли воспользоваться имевшимися у них преимуществами, такими как наличие подготовленной казачьей конницы, которую можно было бы сосредоточить в одном месте для массированного удара или рейда в тыл красных. Свою негативную роль сыграли и ошибки колчаковских генералов, сделавших в период Гражданской войны головокружительные карьеры, но не обладавших необходимым в соответствии с их новым статусом, опытом. Мобилизационный ресурс подконтрольных белым областей не был в полной мере использован, огромная масса крестьян оказалась вовлечена в партизанско-повстанческое движение в белом тылу или просто уклонялась от мобилизации. Подготовленных резервов не было, что превращало любые активные наступательные действия на фронте в авантюру. Армия, контролировавшая обширную, но слабо развитую периферийную территорию, не имела оборудованной тыловой базы и эффективно работающей военной промышленности. Ориентироваться приходилось на поставки из-за рубежа, которые часто не доходили до фронта, имевшееся вооружение отличалось многообразием типов, а снабжение из-за слабого развития сети железных дорог в тылу было нерегулярным. Процветала коррупция. Колчаковская администрация оказалась неспособной навести элементарный порядок в собственном тылу, без чего невозможно было нормальное снабжение армии. Следствием этого стала постоянно ощущавшаяся нехватка в войсках оружия и боеприпасов, средств связи и техники.

Белые не смогли что-либо противопоставить и мощнейшей большевистской агитации в своих войсках. Идеология большевизма была достаточно привлекательной. В то же время рядовая масса обладала низким уровнем политической сознательности, была утомлена многолетней войной. В колчаковском лагере не было единства из-за острых внутренних противоречий, причем не только по политическим вопросам между монархистами, кадетами и эсерами. На окраинах, контролировавшихся белыми, остро стоял национальный вопрос, чего не было в советском центре. Исторически существовали непростые отношения казачьего и неказачьего населения, противоречия русского населения с башкирским и казахским.

Белое руководство проводило достаточно мягкий политический курс, а суровые меры часто не могли быть осуществлены из-за отсутствия механизмов реализации приказов на местах и контроля их исполнения. Несмотря на жестокий красный террор, гонения на церковь, озлоблявшую крестьян земельную политику, белые так и не смогли стать той силой, которая принесла бы на освобожденную территорию порядок и стала бы привлекательной для широких масс населения. Кроме того, с окончанием Первой мировой войны большевики в значительной степени утратили облик предателей, который за ними закрепился в результате Брестского мира. По мере расширения территории Советской России они, наоборот, все больше стали выглядеть собирателями земель бывшей Российской империи. Белые же, наоборот, оказались в роли пособников интервентов.

Вожди Белого движения, в отличие от их противника, не поняли всей сложности стоявшей перед ними задачи, не осознали необходимости бросить все и не останавливаться перед самыми суровыми мерами для достижения победы. Сколько бы ни говорили о белом терроре, очевидно, что белые вожди – люди, порожденные старым режимом, не могли представить себе тот масштаб принуждения, который был необходим в 1917–1922 гг. для достижения победы над врагом. Такое представление, однако, имелось у фанатичных и закаленных годами нелегальной борьбы большевиков, которые ради удержания власти и реализации своих планов не останавливались ни перед чем. Впрочем, их методы воздействия не сводились к одному лишь террору, составляя жестокую, но при этом эффективную систему управления.

Большевистские лидеры сумели понять то, чего не поняли их оппоненты, военные профессионалы по другую линию фронта, – принципы ведения войны в новых условиях, соединив войну и политику, о чем писал еще выдающийся прусский военный теоретик XIX в. К. фон Клаузевиц и что не удалось белым. Именно создание массовой Красной армии под управлением квалифицированных офицеров старой армии, контролировавшихся комиссарами, а также выдвижение понятных и привлекательных для большинства населения лозунгов принесло большевикам победу. У белых были свои преимущества, но эффективно воспользоваться ими они не смогли. В итоге красная организация победила белую импровизацию. Весеннее наступление белых армий Восточного фронта провалилось и не может считаться ничем иным, как авантюрой. Если белые и могли одержать победу на Восточном фронте, то только при полной реорганизации всей системы своего военного управления.

История борьбы спецслужб в период Гражданской войны в России еще не написана, но совокупность известных данных позволяет составить обзор этой борьбы. Условия Гражданской войны значительно облегчали ведение разведывательной и контрразведывательной работы основным воюющим сторонам, прежде всего, по причине отсутствия языкового барьера и возможности как красных, так и белых разведчиков легко затеряться в толпе. С другой стороны, в условиях острого идейно-политического противоборства тайная война приобрела большой идеологический накал и повлекла беспощадное отношение к агентам противника.