Андрей Ганин - Семь «почему» российской Гражданской войны

Излагая на следствии по делу «Весна» свою деятельность в этот период, Чинтулов вспоминал: «Мне было поручено в качестве военного консультанта создать военные контрразведывательные органы. Начальником, при котором я был консультантом, был Тракман, большевик, доктор, эстонец. О такого рода работе я имел лишь книжные познания и не имел той уверенности в работе, какая нужна была в столь критические времена. Все же работа эта не заслужила порицания и обеспечила довольно стройную систему органов Военного контроля на фронтах и их работу инструкциями и указаниями. Велась работа и по организации подрывных партий и посылке их в тыл белых против Колчака, на Украину, на Дон. Служба требовала быть начеку постоянно. По этой службе мне приходилось сталкиваться с т.т. Араловым, Аппетером, Блаунсом, Берзиным, Эйдуком, Кедровым, Дзержинским, Караханом и др. Менее всего виделся с генштабистами, так как моя новая служба многим из них казалась зазорной» [1060].

Долгое время полномочия советских спецслужб не были разграничены. Фактически в каждом органе высшего военного управления считалось необходимым обзавестись собственной разведкой и контрразведкой. К этому добавлялись аналогичные устремления ВЧК. В июле 1918 г. Троцким было утверждено «Общее положение о разведывательной и контрразведывательной службе». По этому документу военной разведкой руководил Всероглавштаб, а Оперод Наркомата по военным делам должен был выполнять разведывательные поручения коллегии народных комиссаров по военным делам. Контрразведкой руководили Всероглавштаб, Высший военный совет и Оперод. Активная контрразведка сосредотачивалась в регистрационной службе Всероглавштаба, в отделах и отделениях регистрационной службы штабов военных округов и в отделениях регистрационной службы при Высшем военном совете, а также при подчиненных последнему штабах участков и районов завесы [1061]. Впрочем, такая сложная схема не могла быть окончательной.

Отделение военного контроля Оперода 24 августа 1918 г. представило заведующему отделом проект декрета о борьбе со шпионажем. Одним из острых вопросов была возможность доверить контрразведку военспецам. В сопроводительном документе отмечалось: «Представляя при сем проект Декрета о борьбе со шпионством, сообщаю, что до проведения этого Декрета было бы необходимо издать приказ о реорганизации всех отделений регистрационной службы в том направлении, чтобы во главе отделений стояли партийные товарищи, а при них военные консультанты, в противном случае в руки офицеров Генштаба будет дано такое сильное оружие, как право на обыск и арест» [1062]. Ознакомившись с этой идеей, Теодори не смог удержаться от язвительного комментария: «Старая песня! Не приемлема [1063], ибо избавит специалистов от ответственности; а отсутствие ответственности и самостоятельности всегда вело к параличу работы. Согласен лишь в силу политических условий момента. 27/VIII-[19]18. Теодори» [1064].

Зарождавшиеся органы военного контроля смогли предотвратить ряд заговоров в РККА. В частности, эсеровский заговор в 4-й армии Восточного фронта, которым руководили командир 1-го Саратовского кавалерийского полка Бредихин и работник штаба армии Д.Е. Буренин. И.С. Кутяков вспоминал: «Начальник штаба 4-й армии штаб[с]-ротмистр Буренин являлся шпионом, который как бы по своей наивности передал все оперативные приказы, планы и решения в незашифрованном виде в г. Саратов, тем самым давал возможность противнику заранее знать наши действия, а следовательно, и принимать соответствующие меры к парированию наших ударов. Примером служит уже то, что рейд п[олковни]ка [М.Ф.] Мартынова на тыл нашей армии и захват бронемашин случайным считать нельзя» [1065]. Однако подобные успехи были нечастым явлением, а кадры контрразведчиков на местах оставляли желать лучшего. Например, в военном контроле советского Южного фронта работали кокаинисты, расхитители имущества, мародеры. Начальником военного контроля фронта оказался совершенно случайный человек – Е.А. Трифонов, слесарь с низшим техническим образованием, подобравший себе, непонятно по какому принципу, более 250 сотрудников [1066]. Трифонов впоследствии обвинялся в должностных преступлениях, а следствие по его делу велось в РВСР.

Осенью 1918 г. военная контрразведка оказалась влита в РВСР. Тем не менее независимость военной контрразведки, нахождение в ее руководстве военспецов на фоне все возрастающих измен бывших офицеров, служивших в Красной армии, вызывали беспокойство большевистского руководства [1067].

Г.И. Теодори отстаивал сохранение контрразведки в военном ведомстве (в составе РВСР), но верх, как известно, одержали сторонники подчинения этого органа ВЧК. Подчинение это выразилось в создании Особого отдела ВЧК [1068]. В связи с борьбой за ведомственную принадлежность Особого отдела 28 декабря 1918 г. консультанты Полевого штаба РВСР Теодори и его однокашник по академии И.Д. Чинтулов телеграфировали Троцкому: «Подписанный Вами 26-го декабря проект Особого отдела был переделан под давлением Вацетиса и Кедрова Араловым, но ни мне, ни Штейнгордту [1069], ни Чинтулову [1070]не показан. Этот проект целиком противоречит задачам контроля, а с утверждением 23-го декабря военной цензуры [1071], подчиненной на местах военному контролю, ныне упраздняемому, создается ряд противоречий. Произошло это потому, что никаких общих комиссий не было. Если Вами доклады и схема работ, сделанных военным контролем, прочитаны, и Вы принципиально согласны за сохранение в целом уже проводимой в жизнь военной системы, то просим приостановить телеграфно действие только что утвержденного положения до Вашего приезда и рассмотрения задач контроля под Вашим председательством. Обстановка для работы создается невозможная, ибо спутаны все права, все законоположения, все обязанности. После восьми месяцев работа вся вновь свалена. О последующем не откажите уведомить. 28-го декабря. № 635. Теодори – Чинтулов» [1072].

В тот период Теодори и Чинтулов практически каждый день буквально бомбардировали советское руководство (Л.Д. Троцкого, Я.М. Свердлова, С.И. Аралова, И.И. Вацетиса) различными посланиями по этому поводу, однако успеха не добились. Предыстория вопроса связана с разработкой Теодори и Чинтуловым проекта положения об Особом отделе, по которому он должен был находиться в подчинении РВСР, а не ВЧК. Такое решение вопроса о подчинении военной контрразведки могло бы снизить количество необоснованных арестов и расстрелов военспецов, но вряд ли было приемлемо для большевистской верхушки, которая могла лишиться важнейшего рычага контроля за армией. При этом военное руководство из бывших офицеров получало возможность покрывать «своих» специалистов. Стоит отметить, что изначально большевики, видимо, не имели четкой стратегии в этом вопросе, однако итоги преобразования оказались чрезвычайно выгодными для укрепления их власти в армии. В результате нешуточной борьбы и даже интриг военная контрразведка в начале января 1919 г. отошла к чекистам и находится в ведении органов госбезопасности по сей день.