Андрей Ганин - Семь «почему» российской Гражданской войны

Семиреченский атаман А.М. Ионов в конце 1918 г. решил оказачить Семиречье, заселенное в значительной степени столыпинскими переселенцами и местным киргизским населением. Старожилы записывались в войско, однако крестьяне-новоселы выступили против. Подобная мера не привела к усилению войска, как рассчитывал Ионов, а лишь обострила и без того существовавшие противоречия. Кроме того, произошел конфликт между Ионовым и Анненковым, приведший в конце концов к решению Колчака отозвать Ионова из Семиречья.

Активное участие в Гражданской войне приняли и енисейские казаки. В июне 1918 г. они восстали на юге Енисейской губернии против большевиков, политики продовольственной диктатуры и контрибуций. В 1918 г. в Красноярске были сформированы 2 конных полка [549]и батарея, принявшие участие в боях на Урале и в подавлении восстаний в Сибири. Осенью 1918 г. началось минусинское восстание, которое сумели подавить небольшие казачьи отряды (в общей сложности до 600 человек), сталкивавшиеся порой с десятитысячными толпами крестьян. Кроме того, по инициативе штабс-капитана А.П. Кайгородова на Алтае в 1919 г. было создано Алтайское казачье войско, основу которого составил партизанский отряд капитана Д.В. Сатунина, ставшего Войсковым атаманом. Белые продержались в этом удаленном районе до весны 1921 г.

С освобождением от красных Восточной Сибири, Забайкалья и Дальнего Востока возродились Иркутское, Забайкальское, Амурское и Уссурийское казачьи войска. Летом 1918 г. прошла мобилизация казачьего населения Иркутской губернии. Основной задачей дальневосточного казачества стала борьба с партизанским движением в белом тылу. Одно из самых маленьких войск, Иркутское, смогло выставить один полк (численностью в разные периоды 480–660 человек [550]), Забайкальское войско выставило дивизию, Амурское и Уссурийское – по бригаде. 14 ноября 1918 г. был образован отдельный Восточный казачий корпус, а 8 декабря 1918 г. Г.М. Семенов провозгласил себя командующим Отдельной Восточно-Сибирской армией, объединившей формирования забайкальских, амурских и уссурийских казаков. Нельзя не отметить, что атаман Г.М. Семенов в своей политике ориентировался на Японию. Атаман опирался на лично преданных ему чинов Особого Маньчжурского отряда. В ноябре 1918 г. дальневосточные казачьи войска заключили союз и избрали Семенова своим Походным атаманом. При поддержке Японии, не заинтересованной в централизации власти в России, дальневосточные атаманы проводили откровенно сепаратистскую политику, получившую название «атаманщины».

Атаман Семенов позже других атаманов признал власть адмирала Колчака. 23 ноября 1918 г. он отказался признать Колчака Верховным правителем и предложил на этот пост кандидатуры генералов Деникина, Д.Л. Хорвата и Дутова. Возможно, это произошло под влиянием японцев, негативно воспринявших установление сильной власти на Востоке России. По другой версии имело место простое недоразумение. В связи с тем, что «переворотная команда» в Омске была предана весьма формальному Чрезвычайному военному суду (с целью легализовать переворот), в ходе которого оправдана, Семенов, не владея информацией, потребовал отмены суда и высылки обвиняемых в Забайкалье.

Попытка Колчака подчинить Семенова силой натолкнулась на серьезное сопротивление японского командования. Лишь к 25 мая 1919 г. инцидент был исчерпан. Семеновцы воевали против партизан на Амурском фронте, в Приморье и Иркутской губернии, не занимавшие штатных должностей офицеры по приказу Семенова были направлены в Омск. В то же время на Восточный фронт ни он, ни атаманы соседних Амурского и Уссурийского войск И.М. Гамов и И.П. Калмыков, несмотря на обещания [551], так и не выставили ни одной части.

Завершение автономного периода борьбы казачьих войск с красными в конце 1918 – начале 1919 г. имело свои объективные причины. Первый год боевых действий показал невозможность их ведения силами одного лишь казачества, которое к тому же не стремилось к ликвидации советской власти за пределами своих регионов. Между тем лидеры белых за 1918 г. заметно укрепили свои позиции, сумев объединить вокруг себя разнообразные силы. Наконец, в первой половине 1919 г. в белом лагере удалось прийти к единому командованию. В этой ситуации казачество не могло по-прежнему оставаться в стороне от общероссийского течения и демонстрировать свою особость. Тем не менее склонность к автономизму, сепаратизму, атаманщине была присуща казачеству и на поворотном для судьбы России этапе совместной с белыми борьбы против большевиков, который в основном ограничен периодом 1919–1920 гг.

Потери, которые понесло казачество в период 1917–1922 гг., представляются довольно значительными. Очевидно, что Гражданская война по сравнению с Первой мировой потребовала от казачества существенно бо仝льших жертв, о которых до сих пор нет точных статистических данных. Связано это в значительной степени с тем, что сами боевые действия велись на казачьих территориях. К примеру, донская станица Нагавская (2-й Донской округ) за период Первой мировой войны потеряла 6 человек убитыми и 30 ранеными, тогда как в Гражданскую войну – 270 человек убитыми и 80 % мужского населения ранеными [552]. Донская артиллерия в годы Гражданской войны потеряла 52 офицера, тогда как в годы Первой мировой – только 6 офицеров [553].

Массовое участие казачества в антибольшевистском движении обусловило враждебное отношение представителей советской власти ко всему сословию. Документально эта политика была зафиксирована в секретном циркулярном письме Оргбюро ЦК РКП(б) партийным организациям Дона и Приуралья от 24 января 1919 г., согласно которому планировалось «провести беспощадный массовый террор по отношению ко всем казакам, принимавшим какое-либо прямое или косвенное участие в борьбе с Советской властью», а также поголовное истребление богатых казаков. Так или иначе, против советской власти боролось, а следовательно, подлежало уничтожению, почти все казачество.

Расплывчатость ключевых формулировок этого документа допускала весьма широкую их трактовку. Также предполагалось уравнять казаков и иногородних и осуществить массовое переселение крестьянской бедноты на казачьи земли. Письмо было оперативно разослано на места, став одним из основных свидетельств законодательного оформления большевистским режимом политики насильственного расказачивания [554].

16 марта 1919 г. пленум ЦК РКП(б) приостановил действие этого постановления [555], но документ попал к белым. В белой Сибири он был опубликован в приказе начальника штаба Верховного главнокомандующего № 334 от 17 апреля 1919 г. и вслед за этим получил самое широкое распространение в белой пропаганде, что явно способствовало дискредитации советских порядков и мобилизации казачества в белые армии [556].