Юрий Кривошеев - Русь и монголы. Исследование по истории Северо-Восточной Руси XII–XIV вв.

Какие можно сделать выводы из рассмотренных «колокольных новелл»? Самый главный, представляется, состоит в том, что в различных городах-землях Северо-Восточной Руси в 20–70-х годах XIV в. существование вечевой деятельности является бесспорным фактом. [1316]Рассказы о колоколах, безусловно подтверждает мысль А.М. Сахарова, что далеко не все вечевые собрания отмечены в летописях. [1317]Также необходимо подчеркнуть вполне «мирное сосуществование» и даже своеобразную «взаимопомощь» в функционировании вечевой и княжеской ветвей власти. Князья, как мы видели, борются не столько с вечевыми порядками, сколько с противными общинами — городами-государствами. И лишение вечевого колокола — довольно мощный аргумент общины-победителя и соответственно ее князя. [1318]

«Вечные колокола» средневековых северо-восточных городов представлены не только свидетелями бурных событий, «современниками» которых они были, но самыми непосредственными участниками этих социальных коллизий, от судьбы которых подчас зависела судьба самих городов-государств.

От второй половины XIV в. сохранились сведения о вече, касающиеся Москвы, Владимира, Нижнего Новгорода. Во Владимире активность населения была связана с происходившей в начале 70-х годов XIV в. борьбой за Великое Владимирское княжение между Михаилом Александровичем Тверским и Дмитрием Ивановичем Московским. Дмитрию удалось склонить владимирцев на свою сторону, а Михаил пошел в Орду. Получив там ярлык, он «поиде къ Володимерю, хотя сести тамо на великое княжение, и не прияша его, но отвещаша ему сице: "не имем сему веры просто взяти тебе великое княжение"». [1319]Таким образом, и здесь владимирцы стараются твердо придерживаться традиций старины: призвания и изгнания князя.

По мнению А.М. Сахарова, в Москве в 1382 г. «вечу принадлежала реальная власть в городе». [1320]Это случилось, когда к городу приближался Тохтамыш, а Дмитрий Иванович спешно отъехал в Кострому. [1321]

С участием горожан происходило присоединение Нижнего Новгорода к Москве в 1392 г. Тогда по звону колоколов «снидеся весь градъ», и старейший боярин Василий Румянец объявил о переходе бояр на службу московскому князю. [1322]А в 1399 г. суздальский князь Семен вынужден был оправдываться перед нижегородцами за то, что не защитил их от татар, вошедших вместе с ним в город. [1323]

Пожалуй, последними по времени стали вечевые собрания периода «смуты» второй четверти XV в., которая затронула огромную территорию и задействовала широкие народные массы. [1324]В «смуте» не преминули «половить рыбку» и татары. В сложной и даже критической обстановке 1445 г. при угрозе татарского нашествия, когда в татарском плену находился великий князь Василий Васильевич, а город покинула великая княгиня с детьми и боярами, в Москве произошли вечевые сходки. «Гражане в велице тузе и волнении быша: могущеи бо бежати, оставивши градъ, бежати хотяху, чернь же худые люди Совокупившеся начаша преже врата градная делати… а хотящихъ из града бежати начаша имати и бити и ковати; и тако уставися волнение, но вси обще начаша градъ крепити, а себе пристрой домовной готовити». [1325]

Полагаем, что вышеприведенные факты позволяют не согласиться с А.М. Сахаровым в том, что вечевая деятельность XIV–XV вв. выявляла «лишь тенденцию развития городов к вечевому строю», но не дает «оснований утверждать о его существовании». [1326]

Исследователи неоднократно обращались к причинам упадка вечевого строя. Таковым, к примеру, в качестве «внешней причины» называлось монголо-татарское владычество (Н.М. Карамзин, М.В. Довнар-Запольский). Ю.А. Кизилов, исходя из западноевропейских аналогий, указывает на «консолидацию городской знати в общегородской собор», подменивший вече, и, в конечном итоге, формирование «городского муниципалитета, наделенного исполнительной властью». [1327]

На наш взгляд, прекращение деятельности находит объяснение в глубинных процессах, происходивших в русском обществе того времени, связанных в том числе с изменением государственных форм. Вторая половина XV в. — это начальный период складывания единого Русского государства, государственного образования, исторически закономерно соединившего и вобравшего прежние государственные структуры — города-государства.

Близко к такому пониманию в свое время подходил В.И. Сергеевич, говоря, что «соединение многих отдельных волостей в одном Московском государстве уничтожило ту почву, на которой могли действовать вечевые собрания», ибо форма веча неприменима «к государствам со значительным объемом». Он же указывал, что усиление великокняжеской власти посредством увеличения земельных владений и следовавшем за этим усилением военной мощи (поместное войско, обязанное службой) стали факторами, приведшими к тому, что московские князья «не имеют уже надобности входить в соглашение с народом». [1328]В констатации факта формирования категории служилого населения можно увидеть более общую причину смены политических институтов — начало формирования сословий.

Таким образом, период непосредственной (вечевой) демократии сменялся периодом, когда на авансцену русской истории должно было выйти сословное представительство. Это было подмечено еще М.А. Дьяконовым, писавшим, что расширение государственной территории, когда «личное участие каждого в решении государственных вопросов становится невозможным», приводит к тому, что «народные собрания в их первоначальной форме с правом участия для каждого свободного заменяются собраниями народных представителей». [1329]

Конечно, прямой дороги от вечевых собраний к Земским соборам нет. Л.В. Черепнин, правда, отмечал определенную преемственность. [1330]Но дело, очевидно, в другом. И в вечевом строе древнерусского и татарского периодов, и в земском строе второй половины XV–XVI вв. присутствует одно социальное начало, единый базис — общинный архетип. Именно на этой основе происходили в дальнейшем выступления горожан (в Москве в 1547, 1584 и 1586 гг.), а иногда даже и возврат к вечевым порядкам (во Пскове в 1650 г.). [1331]

Другой властный институт русского средневековья — институт тысяцких — тоже находит свои истоки в прежнем периоде — Киевской Руси, и даже в более раннем — у восточных славян «докиевского» времени. Наиболее ярко в отечественной историографии коллективный портрет древнерусских тысяцких нарисован И.Я. Фрояновым.

«Тысяча» с тысяцким существовала в рамках десятичной организации восточных славян. В XI–XII вв. древнерусские тысяцкие — это прежде всего военачальники. Наряду с военной деятельностью тысяцкие также «судили и рядили (управляли)». «Держать тысячу» — означало постоянную должность. Тысяцкие занимали высокое социальное положение в системе администрации города и земли в целом, и летописец, при описании тех или иных событий, зачастую наряду с князем упоминает и имя тысяцкого. Тысяцкие были как княжескими, так и земскими. В первом случае они назначались князем, в последнем — выбирались общиной. Но даже если тысяцким становился «княж муж», то в условиях древнерусской действительности он, как и сам князь, превращался «в инструмент общинной власти» не только городской, но и волостной, а со временем становился и ее представителем. [1332]