Валентин Янин - Музей как лицо эпохи

Книга подходит к концу — и автор спешит сказать: «Проблема городского ансамбля как органически связанных друг с другом частей волнует архитекторов и градостроителей, какими вопросами бы они ни занимались», подводя читателя к главной мысли одного из известных архитекторов того времени, В. Н. Семенова: «Планировать город, чтобы дать возможность беднейшим классам населения жить в лучших помещениях, иметь свой дом, — задача благородная и благодарная».

Увы, решение этой задачи было отложено войной. А затем — «назревшие социальные и градостроительные проблемы развития Москвы решались уже после Великой Октябрьской социалистической революции». С этой фразой и оставляет Е. Кириченко обитателя коммуналки или свибловско-чертановского насельника крупноблочной башни цвета искусственной слоновой кости — вновь и вновь размышлять над прошедшей историей.

«ЗНАНИЕ — СИЛА» № 2/1991

Разговор о феномене русской усадьбы, о смыслах усадебной жизни, о ее эволюции в нашей стране, о том, какой отпечаток наложила усадебная культура на русскую жизнь вплоть до настоящего времени наш корреспондент Ольга Балла ведет с известным специалистом по истории русской усадебной культуры — членом-корреспондентом Российской академии архитектуры и строительных наук, доктором искусствоведения, заместителем председателя Общества изучения русской усадьбы, автором многих книг и статей Марией Владимировной Нащокиной .

— В какой мере различались общее устройство и быт в городских и загородных усадьбах?

— Прежде всего, стоит обратить внимание на то, что усадьба — это ячейка традиционного русского быта. Сформировалась она значительно раньше, чем появились загородные усадьбы, с которыми у нас сейчас, как правило, и связано представление об усадьбе как таковой. В принципе, любой древнерусский город состоял из таких ячеек — владельческих участков, на которых стояли дома с небольшим земельным наделом. Все русские города традиционно имели такую структуру и ее сохранили почти до сегодняшнего дня. Теперь, к сожалению, эта усадебная структура сейчас активно застраивается и нарушается, и именно ее утрата наносит основной вред облику Москвы. Но до начала ХХ века такая структура в Москве сохранялась. Усадьба, как традиционный образ жизни русского человека, прошла практически через всю историю государства.

Усадьбы городские и загородные начали различаться между собою не так давно — еще в XVII веке они мало чем отличались друг от друга. Различие между ними состояло разве что в размерах. Это стало меняться во второй половине XVIII века. В 1762 году Петр III издал указ о необязательности службы дворян, которая при Петре Великом была вменена им в обязанность. Из-за службы у них совершенно не было времени за ниматься своими загородными усадьбами. Это были чисто хозяйственные образования, которые приносили доход.

Когда же появилась возможность вести свободный от государственной службы образ жизни и проводить время в загородной усадьбе — вот тогда загородная усадьба начала превращаться в место отдыха.

Ее роль, конечно, к этому тогда еще не сводилась. Просто в место отдыха она стала превращаться только к концу XIX века, и то не всегда. А в XVIII столетии, как только у помещиков появилась возможность уехать в загородную усадьбу и жить там, не занимаясь государственными делами, а занимаясь только своим собственным хозяйством, — они немедленно этой возможностью воспользовались. Как скажет позже Екатерина Великая, помещик должен стать отцом крестьянам, то есть — тем самым винтиком государства, который доносит государственную политику до самых низов. И это принесло реальные плоды: таким образом страна, действительно, сцементировалась.

Так вот, во второй половине XVIII века появилась возможность создавать загородные комплексы, которые часто были гораздо пышнее и свободнее, чем в городе, потому что в городе даже в то время место было всё-таки ограничено. А за городом можно было разбивать огромные парки. Моду на парки принес в русскую культуру Петр Великий. Он первый начал заниматься садоводством: привез из европейских путешествий новые впечатления и старался их воплотить в гигантских императорских резиденциях, которые были созданы под Петербургом, или в меньших по размеру резиденциях, как его летний дворец и Летний сад. Однако возможности заниматься созданием садов в имениях для рядового дворянина появились лишь с середины XVIII века — примерно с Елизаветы, с Екатерины, когда с западными веяниями приходит и возможность разбивать парки по их образцам.

Так началось расхождение городского и загородного дворца. Кстати говоря, большие усадьбы у нас часто называют дворцами, но это неточно. некоторые усадьбы, действительно, имеют дворцовый характер, они похожи на дворцы, но раньше их никогда так не называли. Слово «дворец» до революции всегда применялось только к домам императорской фамилии и никогда не применялось к дворянским домам. И Кусково, и Останкино — это не дворцы, это дома.

— То есть, дворец — это вопрос статуса, а не размера, пышности или чего-то в этом роде?

— Совершенно верно.

Естественно, когда возникла необходимость в том, чтобы строить великолепные сооружения за городом — с парком, с павильонами, с какими-то затеями и так далее, — к этому стали привлекаться архитекторы. Среди тех, кто строил эти замечательные резиденции, — например, петербургские, и не только дворцовые, но и дома богатых аристократов, — это те же самые мастера, которые строили и в городе. Мы знаем имена Кваренги, Воронихина, Камерона, Старова, создававших дворцы под Петербургом.

В Москве была своя история. Москва была, с одной стороны, усадебной столицей, она дольше, чем Петербург, сохраняла усадебный традиционный характер застройки. Петербург ведь строился поздно, с начала XVIII века, поэтому застройка там хотя и тоже была изначально усадебной, но все же она ориентировалась изначально на облик западноевропейского города, и кроме того, все наделы там были лимитированы. В Москве такого не было — она была действительно большой деревней в этом смысле, с садами, с огородами… В Москве была своя архитектурная общественность. Замечательные усадьбы здесь строил Доменико Джилярди, как в Москве, так и в пригородах. Строили здесь и другие мастера. Часто в Москве и в провинции осуществлялись проекты знаменитых столичных зодчих: владельцы усадеб покупали проекты в виде чертежей, а осуществление поручали своим крепостным строителям, которые у них там жили на местах. Строительные материалы обычно — тоже местное производство. Это сейчас мы думаем, где бы купить кирпич, — понятно, на строительном рынке. А раньше так не делали: глина была повсюду, поэтому, когда собирались строить дом, просто заводили свой маленький кирпичный завод. Это же очень легко, по существу, сделать: найти место с хорошей глиной, наформовать ее в коробочки, высушить и строить. Всё!