Леонид Амирханов - Кронштадт. Город-крепость. От основания до наших дней

И вот… газета.

Тверитинов в первом номере отметил: «Мы будем внимательно изо дня в день следить за все шире развивающейся техникой морского дела, как у нас, так и за границей. В то же время нам всегда будут близки интересы города».

Е.П. Тверитинов

Основные рубрики газеты – «Телеграммы» Российского телеграфного агентства, «Морская хроника», «Внутреннее обозрение», «Иностранные известия», «Местная хроника» – успешно конкурировали с «Кронштадтским вестником». В начале 1900-х гг. на стремительное развитие авиации газета откликнулась рубрикой «Воздухоплавание».

Редакция «Котлина» располагалась на Господской улице, в доме Д. Комарова. Купить ее можно было здесь же, в книжном магазине Прокофьева, магазине Молчановой на Богоявленской улице, а также и в Петербурге.

Газета просуществовала до конца 1916 г. В одном из последних номеров было напечатано объявление, характеризующее положение дел не только в редакции и Кронштадте, но и во всей России: «Старые газеты. Для оклейки комнат продаются в типографии газеты „Котлин“ по 3 р. за пуд. Спросить в конторе газеты „Котлин“».

Но мы забежали немного вперед. О том, как читали газеты в Кронштадте второй половины XIX в., сообщал «Кронштадтский вестник»: «Газеты были дороги, а потребность в них ощущалась большая. Клубы были не всякому доступны, трактирщики не выписывали газет. И вот на выручку явились мелочные лавки, в которых по вечерам собирались обыватели, и кто-нибудь из присутствующих читал вслух газету, имевшуюся у лавочника. По прочтении газета пересылалась в следующую лавку, а слушатели пускались в рассуждения о прочитанном. Нужно было видеть, в каком растерзанном виде возвращался номер газеты к подписчику, но никто из подписчиков не был за это в претензии» [254] Кронштадтский вестник. 1904. № 93. С. 4. .

В том же номере рассказывалось о том, как читали на улицах Кронштадта правительственные распоряжения в до-газетное время: «На стенах полицейских будок постоянно наклеивались правительственные распоряжения, Высочайшие повеления и манифесты. Кто-нибудь из грамотных, часто по слогам, читал во всеуслышание, а окружающие слушали с полным вниманием. Если кто из присутствующих не мог разъяснить чего-нибудь непонятного из прочитанного, то за разъяснением обращались к тут же сидящим блюстителям порядка, которых в то время называли не городовыми, а „будочниками“. Эти будочники во время своего дежурства не имели права отходить далеко от своих будок и, чтобы не быть праздными, занимались по большей части приготовлением для продажи нюхательного табаку, растирая в глиняном горшке с березовой золой сильно высушенные листья махорки.

Табак этот поступал в продажу под названием „березового“. Иногда эти блюстители порядка, часто совсем неграмотные, удостаивали публику своим разъяснением, но т. к. им нередко случалось давать подобные объяснения по несколько раз в час, то это выводило их из терпения. Схватив стоящие у дверей алебарды, они с олимпийским величием приказывали публике разойтись и не утруждать их ничего не стоящими разъяснениями. Если же их приказание не исполнялось быстро, то они без всякой церемонии колотили попавших под руку алебардою и разгоняли любопытных, мешавших им тереть табак» [255] Кронштадтский вестник. 1904. № 93. С. 4. .

Разумеется, особое место в жизни Кронштадта, как и многих других городов России, занимала торговля «спиртуозной» продукцией. В 1864 г. в Кронштадте имелось: «питейных заведений – 52, постоялых дворов – 86, трактиров – 8, гостиниц – 15, харчевен – 22, пивных – 13. Итого заведений, в которых питье продается распивочно – 196. Кроме этих заведений в городе процветает 25 винных погребов» [256] Цит. по: Соколов А.К. Кронштадт: история длиною в 300 лет. С. 294. .

Этот алкогольный разгул по всей России начался с введением новых правил торговли спиртным, которые были введены с 1 января 1863 г. Положением (Высочайше утвержденным еще 4 июля 1861 г.) об акцизе на винокурение взамен прежней откупной системы.

«Заезжий турист», впервые попавший в Кронштадт, был поражен таким количеством питейных заведений. Его удивленный рассказ об этом в 1879 г. опубликовал «Кронштадтский вестник»: «В числе достопримечательностей Кронштадта я был поражен массой портерных лавок, которые попадаются на каждом шагу на ваших улицах. Но что мне показалось более примечательным, так это те особые свойства, которые имеют портер и пиво, которые продаются у вас. Почти у каждой такой лавочки я видел жестоко пьяных людей. Из самих лавочек нередко раздавались безобразные песни и видимо пьяные речи. Неужели это все происходит от употребления пива и портера, и есть ли некоторые из ваших портерных только замаскированный вид кабака? Безобразие таких портерных бросается в глаза, и на них, право, следовало бы обратить должное внимание» [257] Там же. С. 295. . Как тут не вспомнить сцену в пивной из замечательного фильма «Берегись автомобиля», когда героям фильма предлагается «фирменное» пиво – убийственная смесь пива и водки…

Начало увеселительных заведений в Кронштадте состоялось в 1854 г. усилиями «заезжего немца». Его «Гамбринус» просуществовал около года – уж слишком скандальным оно оказалось. Затем появилось «Эльдорадо». «Танцевальные вечера в „Эльдорадо“ начинаются в 9 часов вечера, но публикой наполняются лишь с 12 часов, т. е. со времени закрытия трактирных заведений. Все жаждущие сильных ощущений и ночных оргий собираются под сию гостеприимную кровлю […] Но как в пословице: „в кабаке и в бане – все дворяне“, так и здесь слуга и господин сливаются воедино для общего веселья. Пинки и тычки распределяются равномерно: обиженной стороны не бывает, так как расправа тут же налицо. Плясобесие, винопитие, гам, рев, драка – все смешивается в какой-то неопределенный хаос, действующий одуряющим образом на трезвого посетителя.

Среди оглушающего гама разыгрывается и идиллия: по разным углам и комнатам восседают парочки.

В назначенные дни в „Эльдорадо“ бывают и маскарады. На них-то в первый раз, под прикрытием маскарадного костюма, являются будущие жертвы разврата. Сюда, как на невольничий рынок, стекаются выбирать товар.

Трактирный промысел, основанный на ночной торговле и танцевальных вечерах, есть один из главных проводников для растления нравственности. Он падает всею своею тяжестью особенно на бедные классы, вырывая из них, время от времени, жертвы, заглушая в них чувство добра и нравственности, разрушая в них спокойствие семейств и действуя на пагубу общества. Чувство справедливости говорит, что подобный порядок вещей не может существовать» [258] Кронштадтский вестник. 1872. № 151. С. 590. .