Наталья Казакова - Русско-ливонско-ганзейские отношения. Конец XIV — начало XVI в.

Очевидно, в принятии Ганзой всех рассмотренных нами новых для русско-ганзейских договоров условий и заключалось то «исправление» ганзейских городов, на которое указывал Василий III в своей грамоте Максимилиану как — на предпосылку восстановления русско-ганзейского мира.

Русский проект договора вызвал категорические возражения со стороны ганзейского посольства. По поводу статей, вводящих новые принципы судопроизводства, послы заявили, что принятие этих статей означает отказ городов от права суда, дарованного им папами, императорами и князьями, и что полномочий на это города послам не давали. Они заявили также, что не имеют полномочий на отказ от торговли солью, что требуется русской мирной грамотой; города не дали им полномочий и на отказ от требования возврата конфискованных ганзейских товаров, как того хотят русские. Охарактеризовав русский проект в. целом как неприемлемый, послы отклонили его. Чтобы сгладить, очевидно, отрицательную реакцию великого князя, послы обещали русский проект договора передать городам для обсуждения и окончательного ответа. На этом переговоры закончились. 3 марта Василий III уехал из Новгорода в Москву, а 5 марта ганзейское посольство выехало в Нарву, куда прибыло 9 марта [1077].

Русско-ганзейские переговоры 1510 г., как и переговоры 1498 г., потерпели неудачу из-за противоположности программ — русской, исходившей из необходимости серьезных изменений в сфере традиционных русско-ганзейских отношений, и ганзейской, отстаивавшей незыблемость традиции.

На съезде вендских городов в Любеке 22 мая — 4 июня 1510 г. Иоганн Роде, сообщая о результатах посольства в Россию, подчеркнул, что великий князь не хочет отдать ганзейцам их товар, разрешить ввоз соли в Россию, согласиться с правом суда городов по всем делам и, кроме того, требует, чтобы города не оказывали помощи Ливонии против русских; обо всем этом города должны подумать [1078]. Подробно вопрос о взаимоотношениях Ганзы с Россией обсуждался на общеганзейском съезде в Любеке 16 июня — 5 июля 1511 г. После отчета Иоганна Роде о посольстве и чтения русского проекта договора было решено, что города не могут его принять из-за товара, отнятого у ганзейцев, а также из-за имеющихся в русском проекте пунктов, касающихся ввоза соли в Россию и отказа в помощи Лифляндии. Выло решено, чтобы Любек получил у императора письмо к великому князю с просьбой о восстановлении торговли и передал бы это письмо ливонским городам; на ливонские города съезд возложил дальнейшую пересылку письма и ведение переговоров с великим князем [1079].

В соответствии с просьбой Любека император Максимилиан 12 октября 1511 г. обратился к Василию III с письмом, в котором напоминал великому князю, что тот в ответ на просьбу императора отдать ганзейцам их товар обещал пожаловать ганзейские города, если они пришлют посольство, [1080]и указывал, что когда посольство прибыло к великому князю, то никакой милости с его стороны оно не встретило (император имел в виду посольство и переговоры 1510 г.). Максимилиан вновь просил великого князя отдать ганзейцам их товар и заключить с ними мир «по старине» о свободной торговле всеми товарами и особенно солью; при этом император повторял аргументацию ганзейцев: соль — дар божий, и от торговли ею зависит благополучие обеих сторон. В заключение император заверил великого князя в своей готовности сделать для него все возможное [1081].

По неизвестным причинам Любек задержал пересылку ливонским городам письма императора великому князю. А между тем у ливонских городов, помимо купечества скандинавских стран и Литвы, успешно развивавших торговые связи с Россией, появился еще один соперник в лице Фуггеров — крупнейшего банковского и торгово-промышленного дома Южной Германии, стремившегося распространить свои операции на Ливонию и далее на Восток. Дерпт в письме Ревелю от 31 января 1511 г. писал, что Фуггеры и другие неганзейцы посылают товары в Нарву, торгуют с русскими и, возможно, сумеют овладеть немецким двором в Новгороде; Дерпт предлагал принять контрмеры, в частности запретить провоз неганзейских товаров через Ригу [1082]. Вопрос о торговле Фуггеров дважды обсуждался на ландтагах в Вольмаре в июне 1512 г. и августе 1513 г. В рецессе последнего ландтага подчеркивалось, что Фуггеры приезжают в Ливонию со множеством товаров и их агенты проникают из Нарвы даже в Москву [1083].

Возможно, что опасения перед перспективой окончательного перехода торговли с Россией в руки иноземного купечества побудили ливонские города (до получения письма императора) предпринять шаги для расширения торговых сношений с Россией. Собравшиеся на съезде городов в Вольмаре в марте 1512 г. послы Риги, Дерпта и Ревеля [1084]обратились с письмом к Василию III, в котором писали, что до получения ответа 73 городов на предложенный великим князем проект договора русские купцы могут спокойно, не опасаясь репрессий из-за конфискованных у ганзейцев товаров, торговать в ливонских городах [1085]. Поскольку Дерпт и Нарву русские посещали и в предыдущие годы, постольку, очевидно, решение Вольмарского съезда городов касалось Риги и Ревеля, посещение которых русскими купцами оставалось запрещенным в знак протеста городов против касающихся торговли разделов русско-ливонских договоров 1509 г.

16 июня 1512 г. Ревель получил ответную грамоту новгородских наместников, в которой те писали, что если 73 города пришлют в Новгород послов бить челом о перемирии, то «тогды будет торг на обе стороны доброволен безо всякие зацепки, по перемирным грамотам и по крестному целованью» [1086]. В своей грамоте новгородские наместники, не упоминая о русском проекте договора 1510 г., на принятии которого великокняжеское правительство настаивало в предыдущие годы, давали в общей форме обещание в случае прибытия ганзейского посольства заключить с городами мир и восстановить торговлю. Грамота новгородских наместников свидетельствует о некотором изменении позиции русского правительства в отношении Ганзы по сравнению с 1510 г.

В начале августа 1513 г. в Ревель пришло, наконец, пересланное Любеком долгожданное письмо императора великому князю [1087]. По решению ландтага в Вольмаре в августе 1513 г. оно было переслано великому князю, а в октябре на него уже был получен ответ Василия III, переданный через наместника Ивангорода. Ответ великого князя гласил, что если города пришлют посольство в Новгород бить челом о перемирии, то великий князь их пожалует, велит своим наместникам «взять с ними мир по старине» и разрешить торговлю «по старине» всеми товарами и особенно солью [1088]. Ответ великого князя 1513 г. в еще большей степени, чем грамота новгородских наместников 1512 г., свидетельствует об изменении позиции русского правительства: помимо общего обещания заключить с Ганзой мир «по старине», ответ Василия III включал и совершенно конкретное обещание разрешить ганзейцам ввоз соли в Россию, что означало отступление от программы, выдвигавшейся русским правительством в 1510 г.